На доме - мемориальная доска: 8 декабря 1918 года во время заседания Московского губернского съезда Советов здесь выступал В. И. Ленин. Особняк видели слышал многих из тех, чьи имена бережно хранит история: Н. Э. Бауман, Л. Б. Красин, А. М. Горький, А. П. Чехов, Л. Н. Андреев, В. А. Гиляровский, В. О. Ключевский. Достаточно было бы даже этих имен, чтобы он остался в благодарной памяти людей. Но дом на улице Алексея Толстого - еще и живая летопись советской дипломатии. Здесь бывали и бывают видные государственные и зарубежные деятели, проходят беседы с членами иностранных делегаций, важные международные совещания и встречи.

В октябре 1943 года в старинном особняке на тихой московской улице работали делегации трех стран - союзниц антигитлеровской коалиции- СССР, США, Великобритании. 12 дней весь мир следил за напряженным ритмом заседаний трех министров иностранных дел - В. М. Молотова, К. Хэлла и А. Идена.

Накануне совещания знаменитый американский обозреватель Уолтер Липпман в одной из своих статей призывал к установлению «фундаментального и прочного соглашения с Советским Союзом». «Мы являемся союзниками России в войне. Мы должны будем жить в одном и том же мире с Россией после войны,-писал он.-Необходимо найти способы работать совместно над разрешением крупных вопросов, имеющих более важное значение, чем мелкие эпизоды» '.

Раздавались и другие голоса. За несколько дней до отъезда в Москву к К. Хэллу явился «эксперт» по советским делам, бывший посол, адмирал Стэндли. Он убеждал Хэлла в «непримиримости» интересов США и СССР. В Англии тоже хватало скептиков, дававших мрачные прогнозы, предостерегавших.

Советским дипломатам пришлось выдержать трудную борьбу, проявить гибкость и настойчивость, чтобы конференция могла завершиться плодотворными результатами.

И вот они, долгожданные документы. Они строги по форме, лаконичны по содержанию, но сколько за ними стояло кропотливого труда, бессонных ночей и раздумий, жарких споров и дискуссий.

Декларация по вопросу о всеобщей безопасности, решение учредить Европейскую консультативную комиссию и другие важные документы оказали значительное воздействие на дальнейший ход войны, послужив фундаментом послевоенного будущего, перебросили мост к грядущим годам совместного сотрудничества.

Ну, а потом? Много событий происходило в особняке. В 1944 году - встречи на высшем уровне с участием У. Черчилля, генерала де Голля. Подписание соглашений о перемирии с Румынией, Финляндией, Болгарией, Венгрией. В 1955-1956 годах здесь проходили переговоры о восстановлении дипломатических отношений СССР с ФРГ и Японией. Позднее были подписаны или парафированы многие крупнейшие международные договоры, соглашения, конвенции. Особняк неизменно служит местом встреч министров иностранных дел стран Варшавского Договора.

Немного истории

РАЙОН, где расположена улица Алексея Толстого, до середины XVI века был сельской местностью, к северо-западу от которой лежали обширные поля. Отсюда и название пересекающего улицу Вспольного переулка. В начале XVII века здесь появляются городские постройки; на одной из сторон нынешней улицы была построена каменная церковь Спиридона-чудотворца. По имени церкви и улицу стали называть Спиридоньевкой, как это было принято на Руси.

Земельный участок, на котором стоит особняк, первоначально принадлежал отцу графа Воронцова - русского посла в Англии. В самом конце 1814 года Воронцов продал свою землю на Спиридоньевке Ив. Ив. Дмитриеву. Разносторонние интересы Дмитриева были хорошо известны в Москве и Петербурге. Крупный государственный деятель, министр юстиции, он был к тому же и замечательным поэтом своего времени. Его имя стояло в одном ряду с именами прославленного Г. Р. Державина, его ближайшего друга и единомышленника Н. М. Карамзина. Хлебосольный и открытый дом талантливого литератора, члена Российской академии и многих научных обществ был клубом для творческой интеллигенции. Какие только знаменитости не побывали на этом литературном перекрестке! Поэты - Е. А. Баратынский, В. А. Жуковский, К. Н. Батюшков, П. А. Вяземский, прославленный поэт-партизан 1812 года Денис Давыдов. Литературные критики и журналисты- А. И. Тургенев, М, П. Погодин-любили засиживаться в уютных гостиных до утра. Под сенью раскидистых дубов и лип в саду особняка можно было услышать последние новости, порассуждать о политике и художественных выставках.

Огромную радость доставляли Дмитриеву приезды в Москву А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя. Горячий поклонник пушкинского таланта, известный литератор неизменно оказывал тогда только входившему в славу поэту всяческую поддержку. В 1832 году, когда Александр Сергеевич прислал ему последнюю песнь Евгения Онегина», Дмитриев написал: « .Вы, благодарение Фебу, год от года мужаете и здоровеете. Ваши,.Годунов", ,,Моцарт и Салиери" доказывают нам, что вы не только Поэт-Протей, но и сердцевед, и живописец, и музыкант».

Сохранилось письмо молодого Гоголя, написанное им в июле 1832 года, в котором он благодарит Дмитриева за ласковый прием, доброту, радушно протянутую руку «еще безвестному и не доверяющему себе автору»

Иван Иванович Дмитриев - фигура яркая, но далеко не единственная, всплывающая в памяти при упоминании истории замечательного особняка.

После смерти Дмитриева особняк переходит семье Аксаковых. В конце 80-х годов Аксаков проДае. дом и сад семье фабриканта С. Морозова. К этому времени деревянное строение уже изрядно обветшало, да и порядком разросшийся сад нуждался в заботливой, хозяйской руке.

Необычный заказ

ШЕЛ 1893 год. Ранним осенним утром в желто-зеленом кольце деревьев предстала перед ним Спиридоньевка. Ему еще не хотелось прощаться с сочным московским летом, но золотая осень уже раскинула свои паутинные нити над садами и скверами, напоминала о том, что пора начинать работу.

Федор Осипович Шехтель - известный московский архитектор - еще в конце прошлого года получил этот необычный заказ. Он получил его от человека, которого называли «некоронованным императором» России - от самого Саввы Морозова. Вчера они просидели далеко за полночь. Много говорили, спорили о том, каким суждено стать дому Морозовых.' Савва со свойственной ему напористостью настаивал, что его настоящий дом-это любимая работа-Никольская мануфактура в Орехово-Зуеве. Сюда же он будет только наездами. «Что касается меня,- говорил он,- мне нужен лишь кабинет, без особого комфорта. Ну, может быть, бильярдная для отдыха. Ты же знаешь мою слабость к бильярду. А вот Зинушке,- так любовно называл Савва свою супругу,- предстоит здесь жить постоянно, воспитывать детей, принимать друзей. Она - утонченная натура. И хотелось бы, чтобы ее постоянно окружала красота».

Савва Морозов вызывал у прогрессивно настроенного архитектора особые чувства. Шехтель знал его жизнь, полную загадок и противоречий. Еще юношей, в 25 лет, Савва по праву Наследования принял от отца огромную Никольскую мануфактуру. И сразу же демократическим отношением к рабочим, пониманием многих их нужд и проблем, либерализмом бросил вызов своему классу. В кабинете хозяина никольские текстильщики могли довольно свободно высказываться, позволить себе откровенную шутку, даже спорить. Некоторые, в которых Савва видел творческие задатки, направлялись на учебу за границу и возвращались оттуда дипломированными инженерами. Морозов был первым в России, кто указал заграничным наставникам на дверь, всемерно поощрял творческую инициативу русских специалистов. Он был из тех, кто упорно направлял Россию на стезю самостоятельного промышленного развития.