Историческая среда и культурный контекст – ключевые слова архитектурного процесса последних двух десятилетий. Они пришли в нашу практику вместе с пониманием: проектная деятельность направлена на изменение и развитие предметного окружения, а результаты ее оцениваются с точки зрения того, насколько они успешно взаимодействуют с этим окружением. Мы больше не строим красивые или некрасивые здания, а встраиваем их в существующую городскую среду, в контекст городской культуры. Принципиальное отличие от ситуации, в которой привыкли действовать архитекторы, заключается в том, что в круг профессиональных проблем теперь включены дополнительные средовые критерии. Им должен соответствовать проект; формируются они либо самим автором (в меру его способности и подготовленности к решению подобных проблем, сформулированных в специальной регламентирующей документации), либо специалистами, отвечающими за сохранение исторической среды.

Подход к проектированию, в рамках которого большое или приоритетное значение уделяется факторам пространственного окружения, особенно когда это окружение имеет достаточный исторический подтекст, принято называть средовым. Этот термин появился сначала в сфере архитектурной теории как требование о необходимости учитывать визуальное и эмоциональное взаимовлияние вновь возводимых в исторической части города объектов с окружающей их застройкой. По мере накопления негативного опыта строительства современных зданий, безразличных к окружению или грубо его подавляющих своими размерами, масштабом архитектурных членений и чужеродностью отделочных материалов, росло убеждение, что продолжение подобной практики может окончательно уничтожить историческую городскую среду.

К середине 1980-х годов на протестных эмоциях, захлестнувших наше общество, тема охраны исторического наследия стала одним из поводов противостояния официальной политике. Бесспорное достижение этого времени – внедрение в московскую практику процедуры согласования проектов экспертно-консультативным общественным советом (ЭКОС), куда вошли историки, социологи, художники – люди, истинно заинтересованные в сохранении исторической городской среды. Стали обязательными исторические исследования реконструируемых территорий и сооружений, ландшафтно-визуальные экспертизы. Уточнялись границы охранных и заповедных зон, совершенствовалась методика разработки исходно-разрешительной документации, процедур согласований, рассмотрений и утверждений проектов.

Таким образом, бюрократическая составляющая средового подхода к настоящему времени накопила массу достижений. Однако архитектурные успехи в этой сфере (а именно они являлись целью вышеперечисленных усилий) оказались более чем скромными, так как официальное укоренение средового подхода не защитило историческую среду от таких явлений, как торговый центр на Манежной площади или памятник Петру I, а также от массы наспех и халтурно "воссозданных" исторических объектов, многочисленных зданий сомнительной архитектуры, решенных в тех или иных "исторических" стилях. И, наконец, никогда прежде с такой активностью и в таких количествах не сносилась историческая застройка, как сейчас. Да, та самая подлинная историческая среда, ради сохранения которой и организовывалась вся эта деятельность.

Тем не менее средовой подход сыграл свою положительную роль хотя бы потому, что теперь в число факторов, влияющих на архитектурное решение объекта, введены средовые характеристики, которые учитываются при проектировании и влияют на отношение согласующих инстанций к рассматриваемому проекту. Это уже достигнуто и, скорее всего, не будет отброшено в дальнейшем. В то же время, пора демистифицировать некоторые вопросы, связанные со средовым подходом, выведя их из сферы субъективных, цеховых или групповых предпочтений в сферу максимально объективных, вербальных и графических регламентаций, имеющих однозначный юридический смысл и понятных как проектировщикам, так и согласующим инстанциям.

Речь идет, в первую очередь, о характеристиках, определяющих градостроительный и коммерческий потенциал территорий, предназначенных для реконструкции и нового строительства. Из них складываются технико-экономические показатели объекта, где наиболее важен его коммерческий потенциал, то есть выход площади, которая в итоге будет продаваться или сдаваться в аренду. Естественно, что суммарный метраж задан плановыми характеристиками – пятном застройки и высотностью объекта, что также имеет определяющее значение и для сложившейся городской застройки, в которую встраивается этот объект, особенно если речь идет о сохранении и преемственном развитии исторически ценной среды. Не менее важны функциональные параметры (жилье, торговля или деловое назначение), так как существующая среда – ее визуальные, пространственные характеристики – обусловлена определенным типом использования.

В сегодняшних условиях, к сожалению, еще недостаточно отработаны механизмы градорегулирования, позволяющие, с одной стороны, привлекать инвестиции в развитие городской среды, а с другой – регулировать и ограничивать естественные с коммерческой точки зрения желания застройщиков получать максимально возможные площади и, соответственно, прибыли. Взаимное непонимание охранителей исторических ценностей и инвесторов трагично для той среды, вокруг которой сталкиваются их интересы, потому что регулировать или сдерживать напор коммерческой активности мы еще не научились. Разрешить этот конфликт могли бы городские власти, определив дифференцированную стоимость аренды или выкупа городской земли или сооружений (в зависимости от исторической, архитектурной или ландшафтной ценности фрагментов городской среды, предназначенной для реконструкции или застройки), долю города в инвестиционных контрактах и так далее. Не делая этого, они фактически находятся на стороне инвестора. А поскольку у каждого серьезного "проекта" есть значительный "согласовательный" бюджет, можно не сомневаться, кто выиграет в споре.

Перемены в окружающей нас исторической среде неизбежны и необходимы. Тем не менее мы должны помнить, что речь идет о невосполняемом ресурсе – подлинная историческая застройка не может быть компенсирована никакими "новоделами" и псевдореставрациями, напоминающими в большей или меньшей степени (в зависимости от искушенности наблюдателя) утраченную подлинность. Поэтому мы должны всячески поощрять сохранение подлинных фрагментов исторической застройки в тех случаях, когда по техническим или иным причинам невозможно сохранить весь объект. Однако эта идея также находится в противоречии с коммерческой целесообразностью, ибо заказчику и строителям проще и дешевле снести исторические стены и "воссоздать" их заново, попутно надстроив еще несколько этажей в манере, напоминающей то, что на этом месте было или стоит рядом. Естественно, что и в этом случае только четкость и недвусмысленность регламентов и предписаний, предусматривающих баланс интересов инвесторов и городских властей, реально заботящихся о сохранении исторического наследия, может гарантировать общество от утраты подлинной среды и злоупотреблений вокруг ее охраны. Без этого работа архитекторов над реконструкцией существующей городской застройки, которая может и должна стать прекрасной профессиональной школой проектирования в условиях сложного, многозначного и многослойного социального, исторического, технического, образного контекста, превратится в конъюнктурное ремесленничество, заводящее архитектуру в глубокий провинциализм.