Когда оглядываешься на творческий путь Стри­жакова, невольно приходят на память судьбы других крепостных мастеров, отдавших годы жиз­ни, свой труд и талант усадьбе в Архангельском.

Особенно трагичной была участь лепщика Алексея Копылова. Доведенный до крайности тя­желой работой и жестоким обращением, он вместе со смотрителем дома Агеем Плохотниковым летом 1815 года сбросил в зал через световой проем в ку­поле управляющего Дерусси. Это случилось в Овальном зале дворца, где карниз и капители ко­лонн были созданы Копыловым. Он умер в тюрьме.

На смену одним мастерам приходили другие. После смерти В. Я. Стрижакова его ученики— крепостные архитекторы Иван Борунов, Андрей Бредихин, Лев Рабутовский—под руководством Е. Д. Тюрина заканчивают надстройку «Каприза», сооружение павильона «Храм Екатерины» и дру­гие работы.

Январь 1820 года надолго остался в памяти местных крестьян. Большой пожар во дворце вызвал толки и в московских салонах. «Славное Архангельское сгорело от неосторожности людей, а другие говорят, от скупости, потому что для убережения картин и более дров, ведено было то­пить галерею стружками,—писал современник.— Картины и библиотека только частью спасены .»

Пожар возник, по-видимому, на втором этаже, а затем охватил и весь дом. Стояли большие моро­зы, и многие из окрестных крестьян, сбежавшихся тушить пожар, сильно обморозились: пламя забра­сывали снегом, через окна и двери вытаскивали картины, скульптуру, мебель. Пожар нанес дворцу большой урон: были уничтожены полы, рамы, двери, испорчены декоративные росписи, повреж­дены картины, скульптура, мебель. Особенно по­страдал второй этаж, погибли почти все находив­шиеся там книги, мебель, фарфор. Всего сгорело около тридцати картин, многие были сильно по­вреждены.

Весной пришлось начинать отделку дворца за­ново. «На приведение дома в первобытное состоя­ние теперь делаются подряды и надеяться должно отстроить к следующей осени»,— писал управляю­щий. Руководил восстановлением дворца Евграф Дмитриевич Тюрин. Был у него и помощник из крепостных — Иван Борунов. Осип Иванов, пост­роивший со своей артелью незадолго до это­го театр, подрядился «в . селе Архангельском ис­править ныне там обгоревший дом плотничною работой .».

В Купавне, где у князя работало немало перво­классных мастеровых, изготовляется новый пар­кет для дворца. Набирали паркет столяр Васи­лий Жигальцев, крепостной некоего помещика Жукова, и московский мещанин Николай Семенов.

Другой московский мастер — Иван Лазарев — де­лал заново почти все лепные работы, а мрамор­щик Савелий Меркулов занимался изготовлением колонн и пилястр из искусственного мрамора. Этот материал широко применялся при отделке бога­тых дворянских домов того времени. Изготовляли искусственный мрамор из гипса высокого качест­ва. В пластичную гипсовую массу добавляли кра­сители, раствор перемешивали и слоями наносили на поверхность стены или колонны. В результате получались причудливые вкрапления, разводы, прожилки. Поверхность тщательно полировалась, и нередко искусственный мрамор превосходил по красоте природный.

Одновременно с русскими мастерами во дворце работали итальянские мраморщики, жившие в России,— Жевани и Пенно. Новые двери, рамы и сосновый паркет для второго этажа изготовляли, по-видимому, вольные столяры Самсон Никитин и Иван Кутанин. Около сорока изразцовых печей и шесть декоративных каминов сложил во дворце печник Иван Башарин. Штукатурные и каменные работы выполняли Яков Косарев, Михаил Грибанов и Никита Грязнов.

Можно назвать еще много имен вольных и кре­постных мастеров, участвовавших в восстановлении дворца после пожара.

«Книга по строению Архангельского Большого дома за 1820 год» изо дня в день подробно фикси­рует происходящее: «выдано мраморщику Савелью Меркулову—сто рублей, лепщику Ивану Лазаре­ву за коринфические капители, карниз . модальоны выдано . 200 рублей» и т. п. В общей сложно­сти ремонт дома обошелся в 135 тысяч рублей.

После пожара залы дворца были заново расписаны во вкусе позднего классицизма. В Архангель­ское были приглашены живший в Москве фран­цузский живописец Никола де Куртейль и два дру­гих менее известных мастера — Колумбии и Рунжи, работавшие во дворце «со своими людь­ми»—подмастерьями или учениками. Не исклю­чено, что в этой работе принимали участие и кре­постные живописцы.

В 20-х годах XIX века окончательно склады­ваются интерьеры дворца, в основном сохранив­шиеся до наших дней.

Ансамбль получил свое окончательное завер­шение после перестройки террас парка, которая проводилась архитектором В. Г. Дрегаловым в 1829—1830 годах. В. Г. Дрегалов переделал подпор­ные стены верхней и нижней террасы, построил над обрывом к Москве-реке две беседки и новые оранжереи.

Так в течение полувека трудом нескольких по­колений была создана эта усадьба, которая, по словам известного литератора того времени Несто­ра Кукольника, «более походит на царское, нежели на боярское поместье». Восхищаясь Архангель­ским, он не обошел молчанием и тех, кому усадь­ба была обязана своим существованием. «Скажем только,—пишет Н. Кукольник далее,—что при князе Н. Б. Юсупове триста душ исключительно предназначены были для содержания чистоты и порядка в этой истинно римской вилле».

После смерти старого князя в 1831 году наслед­ники уделяют Архангельскому значительно мень­ше внимания. Отсюда в петербургский дворец Юсуповых вывозятся многие произведения живо­писи и скульптуры, закрываются «живописное заведение» и фарфоровый завод, распускаются крепостной оркестр и труппа театра, идет на про­дажу знаменитый ботанический сад.

Начавшийся упадок Архангельского отметил молодой А. И. Герцен, приезжавший сюда в .1833 году с Н. П. Огаревым и группой товарищей по университету. «Бывали ли вы в Архангельском? — писал он позже.— Ежели нет, поезжайте, а то оно, пожалуй, превратится в фильятурную фабрику или не знаю во что, но превратится из прекрасного цветка в огородное растение».

В начале 40-х годов Архангельское теряет свое значение художественного центра. Многих кре­постных мастеров переводят на оброк в другие имения Юсуповых. Усадьба значительно реже служит владельцам летней резиденцией, и, хотя часть коллекции оставалась здесь, Архангельское уже не привлекало к себе большого внимания.

В 1900-х годах последние хозяева делают по­пытку вновь сделать Архангельское популярным. Вместе с аристократами сюда приглашаются из­вестные представители творческой интеллигенции России—живописцы К. Маковский, В. Серов, А. Бенуа, архитектор Р. Клейн, талантливый пи­анист К. Игумнов и другие. К этому времени убран­ство парадных залов во многом изменено в угоду новым вкусам. Залы дворца, за исключением рос­писей, значительно утратили характер классицистского интерьера 20-х годов XIX века.

Только после Октябрьской революции и созда­ния в усадьбе музея начались работы по воссозда­нию интерьера; сюда были возвращены многие произведения живописи, восстановлено убранство библиотеки, сделано многое для того, чтобы вер­нуть Архангельскому то, что составляло его славу как замечательного памятника русской и мировой культуры,