Желанья наши совершились,

Чего еще душа желает ≈

Чтоб ты мне верен был,

Чтобы жену не разлюбил.

Мне всякий край с тобою рай!

Г. Р. Державин посвятит Орловой строки: ⌠Как ангел красоты, являемый с небес, приятностьми лица и разума блистала. Это была эпитафия: брак Орловых оказался очень непродолжительным. В 1781 году Е. Н. Орлова-Зиновьева умерла от чахотки. Григорий Орлов, ⌠тронувшийся в уме, по выражению современников, вернулся в Москву, чтобы закончить свои дни в Нескучном.

События XVIII столетия это лишь одна из глав истории Конькова, которая растягивается на много веков.

XII столетие место расположения древнего славянского поселения. XVII век ⌠пустошь Конково, а Холзиково тож, по обе стороны вверх речки Городенки, переданная с 1617 года во владение вместе с соседней деревней ⌠Степановской, Емелинской, а Бесово тож братьям Безобразовым, Василию и стольнику Илье. Никаких особых заслуг к тому времени за братьями не числилось, но, по всей вероятности, им удалось унаследовать царедворческие таланты своего отца. Участвовал Кузьма Безобразов в шведском походе Ивана Грозного из Новгорода, в последнее десятилетие XVI века посылался воеводой строить оборонительные сооружения васеки на рубежах Московской земли, но главное умел ладить со всеми правителями. Ничем не прогневал Ивана Грозного, состоял в доверенных лицах Бориса Годунова, удержался и при Лжедмитрии, участвовал в брачном поезде Самозванца, исполняя очень почетные обязанности при охране так называемого брачного подклета. А Василий Шуйский и вовсе назначил Кузьму Безобразова постельничим, не жалел для него поместий и по его просьбе дал грамоту об обращении ржевских поместий в вотчины, закрепив их за сыном Ильей.

Со временем немало довелось повидать и Илье Кузьмичу Безобразову. Был он воеводой на Двине, на Холмогорах, в Астрахани, состоял дворянином по ⌠Московскому списку, сидел одно время судьей в Разбойном приказе, в 1665 году управлял Патриаршим разрядом, числился на службе и тремя годами позже. Его брат Василий стал известен тем, что ему поручил Алексей Михайлович восстановить и на первое время иметь ⌠в хранительном попечении жителей Новой Немецкой слободы на Кокуе.

⌠Общеизвестно, что . без этой формулы не обойтись, обращаясь к хрестоматийной истории Немецкой слободы. Действительно, слишком известной, слишком заученной со школьных лет.

Общеизвестно, что существовала слобода весь XVII век. Что селили в ней всех приезжавших в Москву иностранцев. Что составляла слобода свой особый старательно отгораживаемый от московской жизни мирок. Что предубеждение против ⌠немцев было слишком сильным, так что контакты с москвичами всегда могли для них оказаться опасными. Что, наконец, близость к слободе помогла в свое время Петру познакомиться и освоиться с запрещенным Западом, да и не только Петру.

Всё так. Но как быть, если на самом деле на протяжении почти всего XVII столетия Немецкой слободы, той самой, на Яузе, неподалеку от села Преображенского и любимого дворца Петра, попросту . не существовало? Сгоревшая дотла в пожаре 1611 года, она оставалась пепелищем вплоть до 1662 года, когда впервые эти земли начали раздаваться под застройку.

Как быть, если среди 200 тысяч жителей, которых насчитывала Москва в середине XVII века, было 28 тысяч иностранцев, и ведь это до восстановления Немецкой слободы? Могла ли седьмая часть города оказаться за эдакой китайской стеной и где такая стена проходила?

А чего стоят одни сохранившиеся в городских документах челобитные с просьбами москвичей ограничить число иностранцев в центре и в отдельных районах Москвы, особенно английских купцов: не хочется русским купцам с ними тягаться. Попы из Армянского и Старосадского переулков слезно жаловались, что за засилием ⌠немцев не осталось в православных церквях здесь никаких прихожан.

Никаких мер по челобитным не принималось. Да и какие могли быть меры, когда в основном законодательном документе времен Алексея Михайловича ⌠Уложении глава XVI прямо гласила, что внутри Московского уезда разрешен раз и навсегда обмен поместий ⌠всяких чинов людем с московскими же всяких чинов людьми, и с городовыми Дворяны и детьми боярскими и с иноземцами, четверть на четверть, и жилое на жилое, и пустое на пустое А ведь помимо всего остального эта глава утверждала, что владели этими землями иностранцы давно и давно ⌠прижились в Москве.

Больше того. Городские документы свидетельствуют, что жили иностранцы по всей Москве, селились в зависимости от рода занятий где удобней, где удавалось купить подходящий двор. И это одновременно с тем, что ⌠немецкие иноземческие слободы существовали, существовали еще задолго до XVII века, разбросанные по всему городу и никакими стенами или заставами от него не отделенные.

Между нынешними улицами Горького и Чехова (Тверской и Малой Дмитровкой) располагалась ⌠испокон веку слобода собственно Немецкая. У Воронцова поля (улица Обуха) Иноземская, которая еще в 1638 году имела 52 двора, у старых Калужских ворот (нынешней Октябрьской площади) Панская, на Николо-Ямской Греческая, в Замоскворечье Татарская и Толмацкая, где издавна селились переводчики. А в появившейся после взятия Смоленска Мещанской слободе, где селились прежде всего выходцы из польских и литовских земель, уже в 1684 году, через двенадцать лет после основания, насчитывалось 692 двора.

Посольский приказ подробно отмечал приезд и выезд из Московии каждого иноземца, и, судя по его делам, ехали в Москву охотно и по приглашениям на царскую службу) и по своей воле. Не говоря о хороших условиях, богатых заработках, была еще одна важная для того столетия причина, из-за которой тянулись со всех сторон в Русское государство, его известная во всей Европе веротерпимость.

Тогда как отзвуки религиозных войн, постоянные столкновения между католиками, протестантами, лютеранами, кальвинистами, магометанами, наконец, делали для многих невозможной жизнь в родных местах, русское правительство интересовалось только профессией. Хорошему мастеру никто не мешал жить по-своему.

Другое дело, что для самих москвичей все выглядело иначе. Православная церковь своих позиций уступать не собиралась. ⌠Чужих церквей строить в центре города не разрешалось. В иноземческих слободах тоже принуждены были обходиться своего рода молельными домами, безо всякой внешней декорации богослужений, без колоколов и музыкальных инструментов, особенно органов. И уж во всяком случае речи не могло быть об иноверческой проповеди. Появившийся в Москве с этой целью известный на всю Европу и повсюду преследовавшийся мистик и ⌠духовидец Кульман из Бреславля был сожжен в срубе вместе со своим товарищем купцом Нордманом в 1689 году за то, что ⌠чинили в Москве многие ереси и свою братию иноземцев прельщали.

Кто только не жил в Москве! Англичане, итальянцы, датчане, французы, греки, шведы, голландцы, немцы, персы, турки, татары и считавшиеся почти своими, несмотря на все войны, и продолжавшиеся и кончившиеся, поляки. Зато круг профессий был значительно более ограничен.