Планировкой кладбища занимался инженер С.С. Шестаков, ознакомившийся с опытом создания подобных некрополей-мемориалов в Петрограде, Риге и Севастополе. В начале 1915-го года в работу по собственной инициативе включился известный городской архитектор, гласный Городской Думы, Роман Иванович Клейн. По его замыслу “все кладбище должно представлять собою один величественный всероссийский памятник-пантеон самоотверженным героям, покрывшим неувядаемыми лаврами славы и русское воинство и русскую землю”. При этом предлагалось собрать на территории кладбища “в отдельных музеях все, что относится к переживаемому нами необычайному событию и представляет собою исторический интерес, как для уяснения общего хода событий, так и для характеристики отдельных эпизодов и лиц, принимавших в них участие.” (7, С. 9) По замыслу Р.И. Клейна, к стоящему в центре кладбища храму должны примыкать две галереи, в которых располагались бы музеи – один для литературы переживаемого момента, а другой для трофеев, “взятие которых во многих случаях может быть связано с подвигами погребенных на кладбище героев.” Предполагалось привлечь к разработке проекта и оформлению мемориала лучшие художественные силы России.

15-го февраля 1915 г. состоялось торжественное открытие Братского кладбища, освящение временной часовни и первое погребение. В церкви находившегося неподалеку[4][4] Сергиево-Елисаветинского трудового убежища преосвященным Димитрием, епископом Можайским, была отслужена литургия. На открытии присутствовали августейшая покровительница Елисавета Феодоровна, московский генералитет во главе с командующим войсками округа А.Г. Сандецким, главноначальствующий Москвы А.А. Андрианов, главноначальствующий Московской губернии гр. Н.Л. Муравьев, военный комендант Т.Г. Гарковенко, губернский предводитель дворянства А.Д. Самарин, Городской Голова М.В. Челноков, гласные Думы, иностранные консулы Великобритании, Франции, Бельгии, Японии и Сербии. Церемония открытия кладбища включала погребение первых пятерых героев: сотника В.И. Прянишникова и нижних чинов Ф.И. Папкова, А.И. Анохина, Е.И. Гутенко и Я.Д. Салова. Первый гроб несли георгиевские кавалеры, второй – консулы союзных государств, третий и четвертый – городские гласные, а пятый, с телом сотника Прянишникова, – генералитет. У могил отслужили литию, прогремел ружейный и пушечный салют. К временным деревянным табличкам возложили венки.

В апреле 1915-го года был открыт и отдельный участок Братского кладбища – единственный в городе некрополь сестер милосердия. Первой оказалась погребена погибшая на передовой сестра милосердия О.И. Шишмарева. На надгробной плите была сделана надпись: “Ольга Николаевна Шишмарева, 19-ти лет, сестра милосердия перваго сибирскаго отряда Всероссийскаго союза городов, скончалась 28-го марта 1915-го года от смертельной раны, полученной на передовых позициях”.

15-го февраля 1915 г., в день открытия мемориала, была освящена временная часовня, призванная обслуживать молитвенные потребности приходящих на кладбище до возведения основного храма-памятника. Осуществление проекта такого храма (над ним работал архитектор Р.И. Клейн) оказалось делом нескорым и требующим серьезных вложений. Но вопрос о кладбищенской церкви разрешился весьма скоро с неожиданной стороны. В начале июля 1915 г. в Городскую Думу обратились с заявлением супруги А.М. и М.В. Катковы, потерявшие на войне двоих сыновей, и предложили соорудить храм на свои средства на следующих условиях: 1) Храм созидается во имя Преображения Господня с приделами во имя Архангела Михаила и Андрея Первозванного; и 2) Храм должен быть построен по одобренному храмоздателями проекту архитектора А.В. Щусева. Сыновей звали Михаил и Андрей, а погибли они в канун праздника Преображения, 6 августа 1914 г. В первую годовщину гибели братьев-воинов была произведена закладка храма, приделы освятили 15 января 1917 г., а главный престол – в 1918 г. В день закладки состоялся молебен и Крестный ход, а в основание будущей церкви положили металлическую доску – “в память и первую годовщину смерти сыновей Михаила и Андрея, павших в славном бою с германцами в Восточной Пруссии”.

Дальнейшие события российской истории помешали воплотить в жизнь архитектурный замысел Р.И. Клейна (помимо строительства храма и музеев, вокруг кладбища предполагалось соорудить подобия фортов, на которых установить орудия), но захоронения продолжались. Авторы первого, вышедшего в наше время, биографического словаря по Братскому кладбищу (1) приводят сведения о 355 упокоенных на кладбище, не считая жертв красных расстрелов в 1917 г. В соответствии с Положением о Московском Братском кладбище, оно официально получило статус Всероссийского памятника Великой войны.

Судьбы описанных мемориалов сложились по-разному. Мемориальный комплекс у Кутузовской избы получил дальнейшее развитие при советской власти, превратившись по существу в центр притяжения для московских памятников и меморий 1812 года. Именно здесь соорудили новое здание Бородинской панорамы (1962 г.), образовав специальный одноименный музей, где помещено отреставрированное полотно Ф.Рубо; здесь, как отмечалось, установили новый обелиск 300-м воинам Бородинского сражения, похороненным когда-то на Дорогомиловском кладбище (см. выше); здесь появились бюст М.И. Кутузова (1958 г., ск. Н. Томский) , а затем и долгожданный памятник полководцу (1973 г., ск. Н Томский). Сегодня комплекс находится в ведении Музея-панорамы «Бородинская битва». Неподалеку, на площади Победы, в 1966-68 гг. воссоздана разрушенная в 1936 г. Триумфальная арка архитектора О.И. Бове, когда-то встречавшая русских воинов-победителей, возвращавшихся из Парижа.

Судьба Братского кладбища оказалась, напротив, трагичной. Став местом расстрелов во времена “красного террора”, позднее (в 1930-х - 1950-х гг.) оно было разорено, храм сломан. На месте кладбища разбит сквер («мемориальный», как указывал путеводитель 1960-го года,– опять ложь, кроме одной-единственной могилы георгиевского кавалера студента С. Шлихтера, никакой памяти о войне и ее жертвах не оставили) и построен кинотеатр Ленинград. К сожалению, таковой была судьба многих московских кладбищ. Мотивация этого трудно понятна современному человеку. В случае со Всехсвятским это, по-видимому, было связано и с «заметанием следов» (хрущевская эпоха!) массовых расстрелов печально известного красного террора. Именно здесь были расстреляны некоторые министры Временного правительства, последний настоятель Покровского собора на Красной площади («Василия Блаженного») о. Иоанн Восторгов, защищавшие в ноябре 1917-го Кремль юнкера, а главное, многие совершенно невинные жертвы. Их тоже требовала революция. Известный специалист по московскому некрополю Л.В. Иванова пишет об этой эпохе: “Сносы храмов, закрытие монастырей и ликвидация старинных исторических кладбищ под лозунгами превращения кладбищ в парки (была уничтожена почти половина исторических некрополей – Симонова, Данилова, Новоспасского, Алексеевского, Покровского, Спасо-Андроникова монастырей, Лазаревского и Дорогомиловского кладбищ) усиливали нигилизм в отношении некрополя” (5, С. 42). С начала 1990‑х г.г. постепенно начинается возрождение мемориала. Поставлено несколько новых памятных знаков, сооружена часовня, стена памяти, обелиск, решено создать на базе кинотеатра Ленинград музейную экспозицию.