превращения сахара в алкоголь начинает белок, а затем этот самый белок

увлекает за собой сахар.

Почти неприметно для себя он уже перешел с пути химика на путь

физиолога. По-настоящему он понял это, когда 30 января 1860г. Академия

наук присудила ему премию по экспериментальной физиологии. Премия была

присуждена за работы по брожению винной кислоты и ее изомеров, по

спиртовому и молочнокислому брожению.

В голове Пастера сразу созрел остроумный план, как разбить Либи-

ха. "Надо постараться вырастить дрожжи в бульоне, совершенно не содер-

жащем белка. Если в таком бульоне дрожжи будут расти и превращать са-

хар в алкоголь, то с Либихом и его теориями будет покончено".

Но у проклятых дрожжей были очень прихотливые вкусы, и только че-

рез несколько недель Пастеру случайно удалось обнаружить необходимую

среду. Он положил как-то случайно аммониевой соли в белковый бульон, в

котором он выращивал дрожжи для своих опытов, на следующий день дрожжи

дали отростки и стали размножаться.

В восторге Пастер бросился разводить дрожжи в неимоверном коли-

честве, теперь осталось доказать, что эти дрожжи будут производить ал-

коголь. И он доказал это, так как не доказать этого он не мог; и он

еще долго сидел, наблюдая, как капельки слез алкоголь стекают по гор-

лышку реторты.

Тринадцать лет понадобилось великому ученому для завершения своих

работ по брожению и гниению, он кончил их к 1870г. Тринадцать лет и

тысячи опытов, для того чтобы с полной убежденностью объявить миру об

универсальном законе участия микроскопических существ во всех видах

брожения.

Но больше чем дрожжи Пастера занимали микробы. Он представлял со-

бой картину маньяка, которого интересуют только микробы, он говорил о

них, думал о них, он жил только ими.

И, наконец, Пастер столкнулся с вопросом, которому он рано или

поздно должен был посмотреть в лицо.

Это был вопрос старый как мир, вопрос, звеневший в ушах всех мыс-

лителей уже сотни лет. Это был очень простой, но в тоже время абсолют-

но неразрешимый вопрос: откуда берутся микробы?

Пастер был уверен в том, что микробы появляются из воздуха, он

устраивал странные и сложные аппараты для ловли воздуха. Но ему всегда

возражали в одном: "Когда вы кипятите свой дрожжевой бульон, вы вместе

с тем нагреваете и воздух, содержащийся в бутылке, а для того, чтобы

производить маленьких животных, дрожжевой бульон нуждается в натураль-

ном, а не нагретом воздухе".

Пастер отчаянно старался найти способ ввести ненагретый воздух в

кипяченный дрожжевой бульон, предохранив бульон при этом от попадания

живых микроскопических существ. Его аппараты делались все более и бо-

лее сложными, а опыты все менее ясными и бесспорными.

В один прекрасный день к нему в лабораторию зашел профессор Ба-

ляр.

Баляр начал свою карьеру в качестве аптекаря, но это был в высшей

степени оригинальный и талантливый аптекарь, поразивший ученный мир

своим открытием элемента брома, причем это открытие было сделано не в

хорошо оборудованной лаборатории, а за простым рецептурным столом в

задней комнате аптекарской лавки. Это дало ему славу и кафедру профес-

сора химии в Париже. Баляр был человек негордый; он не желал сделать

все открытия в мире на его век было вполне достаточно открытия бро-

ма,- но он любил ходить и разнюхивать, что делается в других лаборато-

риях.

Как-то Баляр беседовал с Пастером .

- Постойте минутку!- перебил Баляр. - Почему вы не хотите попро-

бовать такую штуку: налейте в колбу бульону, вскипятите его, потом от-

верстие колбы поставьте в таком положении, чтобы пыль туда никак не

могла попасть, а воздух мог бы входить в каком угодно количестве.

- Но как же это сделать?- спросил Пастер.

- Очень просто,- ответил ему безызвестный ныне Баляр. - Возьмите

колбу, налейте в нее бульону; затем расплавьте горлышко колбы на па-

яльной лампе и вытяните его в длинную, тонкую, спускающуюся книзу

трубку. Придайте трубке такую форму, какую придает лебедь своей шее,

когда хочет что-нибудь выудить из воды. А затем . затем только нужно

оставить отверстие трубки открытым, вот и все . Получится нечто в та-

ком роде .- Баляр быстро сделал набросок.

Пастер взглянул и моментально понял все дьявольское остроумие

этого опыта.

У Пастера теперь было достаточное количество помощников, и он от-

дал спешный приказ готовить колбы. Затем он кипятил находящийся в них

бульон, это выгоняло из них воздух, но когда колбы охлаждались, в него

входил новый, ненагретый воздух.

Наутро он первым пришел в лабораторию и увидел, что все его при-

чудливые, длинногорлые колбы с дрожжевыми бульонами были идеально

прозрачны, и в них не оказалось ни одного живого существа. На другой и

на третий день в нем не произошло никаких изменений.

Дело было в том, что воздух заходил в колбу, но частицы пыли и

микроорганизмы оставались в колене колбы. Пастер на этом не остановил-

ся, он провел еще один опыт, он ополоснул стерильным бульоном изогну-

тую часть колбы, и на следующий день содержимое колбы стало мутным от

массы микробов, потомков тех, кто осел в колене трубки.

Так была разрушена теория самозарождения микробов.

Пастер не останавливался, он продолжал работать, он решил пока-

зать Франции, как наука может быть полезна для промышленности; он упа-

ковал несколько ящиков со стеклянной посудой, взял с собою своего пыл-

кого помощника Дюкло и отправился в свой родной дом в Арбуа. Он решил

заняться изучением болезней вина, чтобы помочь падающей винной промыш-

ленности.

Пастер ходил по домам своих стары друзей и собирал разные сорта

больного вина: горькое вино, вязкое вино, маслянистое вино.

Когда он навел линзу на каплю вязкого вина, он увидел, что она

кишит маленькими забавными микробами, собирающимися в крошечные нитки

бус; бутылки с горьким вином оказались зараженным другим видом микро-

ба, а прокисшее вино - третьим.

После Пастер занялся вопросом о том, как предохранить вино от бо-

лезнетворных микробов.

Они пришли к заключению, что если подогреть ви-

но сейчас же после того, как закончилось брожение, подогреть его толь-

ко немного, не доводя до точки кипения, то все посторонние микробы бу-

дут убиты и вино не испортится. Этот небольшой фокус известен теперь

повсюду под названием пастеризации.

Затем он в течение некоторого времени спокойно работал в своей

парижской лаборатории. И вдруг, в один прекрасный день 1865 года,

судьба снова постучалась в его дверь. Она явилась в образе старого

профессора Дюма, который пришел к нему с предложением превратиться из

человека отвлеченной науки в . лекаря шелковичных червей.

После целого ряда неудач и разочарований ему удалось в конце кон-

цов выяснить точную причину заболеваний шелковичных червей, и он нау-