Россия в третий раз переживает период первоначального накопления капитала. Для этого периода характерны спекуляции и биржевые махинации, не желание и не способность организовать массовое производство товаров, легкое обогащение и банкротство, социальная не защищенность и нищета.

Из 140 стран избравших путь капиталистического развития почти 1/3 не достигли и среднего уровня развития.

Наше общество не было социалистическим и не могло стать таковым, но оно не обладает предпосылками, для того чтобы стать цивилизованным капиталистическим обществом. Из этого следует, что капитализм и социализм нам не подходит.

Альтернативный путь социального развития России

По способности россиян воспринять и освоить необходимые социокультурные ценно­сти можно прогнозировать как возможность выхода из нынешнего кризиса, так и альтернативные пути развития нашего общества.

При этом социальную трансформацию России можно в виде двух составляющих:

1) ожидаемые последствия (в нашем случае речь идет о способности индивидов и социальных групп осваивать определенные ценности и институциональные средстваих достижения);

2) неожидаемые последствия — последствия, которые зависят факторов, прямо не относящихся к социокультурным, но способных оказать влияние на вектор движения российского общества.

Следует ожидать, что нынешний кризис продлится довольно долго. Конкретное время выхода из него будет определятся не столько реальными программами и инициативами правящей элиты (что, конечно, важно в плане выбора не желаемой, а возможной стратегии), сколько готовностью и способностью разных социальных групп перейти к новым постиндустриальным ценностям на идеологиче­ском, поведенческом и материальном уровнях. Любое общество обладает большей или меньшей латентностью, самосохранением своих социокультурных ценностей, которым соответствуют статусы, социальной роли, поведенческие образцы. В российском обществе всегда присутствовал мощный потенциал, направленный на сохранение традиций независимо от того, отвечали ли они требованиям развития или нет. Достаточно вспомнить отмену крепостничества и столыпинские реформы, введение «военного коммунизма» и НЭП, хрущевскую «оттетепель» и косыгинские попытки структурного преобразования экономики, наконец, «перестройку» и «шокотерапию» — все они сопровождались контрреформами, во всяком случае, мощным противодействием. Нынешний переход от индустриальных к постиндустриальным ценностям по своим масштабам несопоставим со всеми предшествующими реформами. Кроме того, как было отмечено выше, в течение многих десятилетий тоталитарный режим объективно препятствовал зарождению социокультурных предпосылок для этого перехода. Реальность нынешнего кризиса такова, что даже та часть общества, которая идеологиче­ски «созрела» до того, чтобы жить по-новому, «по-постин­дустриальному», сделать это не может из-за отсутствия необходимых поведенческих и материальных оснований. Но ведь есть и другая часть общества, которая активно вы­ступает за сохранение индустриальных ценностей, в луч­шем случае, за их некоторое обновление.

Отсюда следует самый благоприятный прогноз. Русское чудо по типу японского или немецкого, по нашему мне­нию, исключено — там для этого были необходимые пред­посылки в виде социокультурных ценностей. Однако стра­на может выйти из кризисного развития и плавно, без скачков начать движение в направлении постиндустри­альных ценностей и в конечном итоге войти в мировое постиндустриальное сообщество. Это может произойти при двух непременных условиях. Первое — успешное формирование механизма социального контроля, обеспе­чивающего доминирование постиндустриальных ценно­стей и институциональных средств их достижения. Второе — восстановление основных агентов социализации и ориен­тирование их на постиндустриальные ценности.

Восстановление и реорганизация (в плане гуманизации и рационализации) механизма социального контроля должны, в конечном счете, свести к минимуму дисфункциональность нынешних структур и обеспечить нормальное функционирование новых структур, возникших и продол­жающих появляться как реакция на внедрение в россий­ском обществе новых социокультурных ценностей. Для этого повседневно возникающие новации в структурах и их функциях, в поведении различных социальных групп должны соединиться с адекватной политикой правящей элиты. Эта политика не может свестись к очередному вы­движению «революционных» идеалов, продиктованных интересами момента прихода к власти. Ей также чуждо требование новых жертв. По своей сущности она должна быть адекватна рациональным ценностям постиндустриа­лизма, которые необходимо декларировать и всемерно поддерживать на государственном уровне, имея целью на этой основе двигаться к общественному согласию, к выра­ботке общепризнанных мотивов поведения.

Правящей элите надо научиться сочетать особенно на начальном этапе неизбежно возникающие противополож­ные последствия от одних и тех же структур, которые для некоторых групп могут быть функциональны, а для дру­гих — дисфункциональны. Так, вряд ли рационально от­вергать вообще систему платного здравоохранения или прогрессивного налогообложения лишь на том основании, что для одних эти структуры функциональны, а для дру­гих — нет. Выход — в правовой институализации коллек­тивных переговоров между разными социальными слоями, в создании государственной системы поддержки тех, кто испытывает трудности с обретением новых статусов, с приобщением к новым социальным ролям. Страна не мо­жет отказаться от создания прогрессивных структур, со­вершенствования их функций сообразно современным ценностным ориентациям. Но она также не может отка­заться от своих граждан, нуждающихся в той или иной со­циальной защите. Сочетание этих и подобных противопо­ложностей способствовало бы тому, что вновь создаваемые структуры постепенно адаптировались по отношению к большинству социальных групп и отдельных индивидов за счет большей рациональности своих функций по сравне­нию с теми, что могут предложить старые структуры, а также за счет определенной поддержки прежних струк­тур, если их не функциональность обусловлена возникшим неравенством в отношении собственности, доходов. Это способствовало бы интеграции населения, появлению на первых порах хотя бы пассивной лояльности масс, испове­дующих индустриальные ценности, к новым структурам.

Кроме того, правящая элита не может быть безучастна к квазизападным ценностям, на основе которых формиру­ются структуры, являющиеся дисфункциональными по отношению к социальной системе в целом (например, все разрастающиеся структуры игорного бизнеса, секс услуг). Если линия на иллюминацию и ограничение деятельности подобных структур будет проводиться достаточно последо­вательно, то и в различных социальных группах распрост­ранится неприятие, во всяком случае, сформируется нега­тивное общественное мнение к суррогатным ценностям. По­степенно сформировались бы взаимоприемлемые ценност­ные ориентации, моральные стандарты, создающие обще­ственную устойчивость. В этих условиях социальная аномия по всем эмпирическим данным должна будет сократиться, что, несомненно, создаст объективные возможности для вы­хода из кризисного развития. Разумеется, механизм соци­ального контроля не может сложиться в принципе без ради­кального восстановления основных агентов социализации. Важно, чтобы дисфункциональные, побочные эффекты не нарушили общих функциональных результатов по социали­зации граждан, как это ныне имеет место.