Появившиеся в неолите значительные по размерам поселения, но видимому, являлись местом обитания единой производственной группы или общины. Несколько таких общин, как свидетельствует этнографический материал, составляли материнский род. В. Н. Чернецов неоднократно обращался в своих работах к проблеме рода. Для эпохи неолита он считал возможным допустить существование родовых общин, позднее раздробленных на более мелкие; фи­нальные роды, которые расселялись в районе, прилегавшем к месту расселения основного первичного рода, и образовывали кровнородственный территориальные группы — фратрии. Поскольку брачные связи внутри родственных групп (род, фратрия) были запрещены, в составе одного хозяйственного коллектива (общины) оказывались представители различных по происхождению групп населения. Перекрестные браки приводили к сближению различных групп на родственной основе, а родственные связи подкреплялись территориально-экономическими (право охоты), это способствовало формированию обширных этнических общностей.

С неолитом принято связывать начало формирования современных уральских народов финно-угорской языковой семьи. Лингвисты считают, что сложение уральской языковой семьи относится к тому периоду, когда уже употреблялись луки, наконечники стрел, долота, лыжи, нарты, горшки и т. д., сохранившие общие названия и корни в угорских языках. Возникновение этих предметов относится к неолиту. Общие названия могли возникнуть у уральских народов и в период их совместного обитания.

Следует учитывать, что в неолите автохтонное развитие почти во всех областях нарушалось притоком нового населения, что приводило к асси­миляции, слиянию культур. Ни одну из выделенных на Урале неолити­ческих культур нельзя полностью отождествлять с современными этноса­ми. Однако культура, созданная неолитическими племенами, не исчезла бесследно. Она воплощалась в вещах, обычаях, идеях, передавалась по­томкам, являясь одним из компонентов культуры более поздних этниче­ских общностей. Обитатель лесов — охотник и рыбак — в процессе мно­говековой трудовой деятельности создал своеобразную духовную культу­ру, достиг большого совершенства в изображении животных, особенно лося и медведя, а также птиц: утки, лебедя и др. В религиозных верова­ниях наибольшее значение имел культ животных, в первую очередь про­мысловых.

Образцы изобразительного искусства эпохи развитого родового обще­ства на Урале известны по многочисленным археологическим источникам. Прежде всего это наскальные изображения, в массе своей характерные для районов Среднего и Южного Урала. На скалах красной краской нанесены сюжетные композиции, воспроизводившие сцены охоты, ловчие орудия и сооружения в сочетании с солярными и небесными знаками. В. Н. Чернецов допускает, что в условиях строго сезонных миграций ко­пытных, от которых зависело благосостояние людей, еще в неолите воз­никли охотничьи обряды и связанные с ними наскальные изображения.

Западный и в особенности восточный склон Урала — один из трех из­вестных в нашей стране очагов развития наскальных изображений кон­ца неолита — начала эпохи бронзы. Имея некоторое сходство в сюжетах и композициях, уральские писаницы отличаются от карельских и ангар­ских петроглифов по технике, стилю, составу изображений.

Декоративное направление в изобразительном искусстве широко пред­ставлено в орнаментации неолитической посуды, предметов быта. Среди геометрических узоров на сосудах встречаются стилизованные фигурки людей, птиц, солярные знаки, которые, вероятно, отождествлялись с куль­товыми символами. Но они занимают обычно незначительное и малоза­метное место в общей композиции рисунка. Некоторые сосуды украшены рельефными головками зверей и птиц. Подобные сосуды известны со стоя­нок Полуденка I, Кокшаровская I, Береговая стоянка Горбуновского торфяника, Махтыли. Обычай помещать изображения зверя на краю со­суда мог быть связан с широко распространенными представлениями о необходимости охранять содержимое сосудов. Учитывая известные у не­которых народов запреты употреблять одну и ту же посуду для рыбы и мяса, можно предполагать, что изображения на них могли указывать на назначение сосуда.

Отдельные неолити­ческие погребения свидетельствуют о складывании определенных пред­ставлений, связанных с культом умерших. Для неолитических захороне­ний характерны посыпка погребенного охрой, отсутствие сосудов, наличие орудий на пластинах, реже встречаются шлифованные топоры, укра­шения (подвески из камня и кости, костяные бусы).

Интересно погребение на левом берегу р. Демы у д. Давлеканово. Умерший находился в скорченном положении, на правом боку, посыпан­ный охрой. Хорошая сохранность черепа позволила М. М. Герасимову произвести реконструкцию портрета погребенного. Это европеоид с неко­торыми чертами монголоидности. Инвентарь крайне беден — несколько ножевидных пластин. Полагают, что обряд скорченных погребений появ­ляется как стремление придать умершему позу спящего. Охра может служить символом крови — продолжения жизни в потустороннем мире или огня — очищения умершего.

В первобытную эпоху сознание человека было непосредственно связа­но с деятельностью. Кровнородственные и производственные связи нашли свое отражение в тотемизме —осознании единства коллекти­ва как потомков одного родоначальника — тотема. Тотемом чаще всего были промысловые животные: лось, медведь, а также птицы.

Одна из архаичных форм религии — магия — возникает из неспособ­ности людей постоянно обеспечить желаемый результат трудовых усилий. В магии присутствует не только вера в существование реальной связи между предметами, но и уверенность в том, что с помощью магического обряда первобытный человек может достичь определенной практической цели: убить животное, наловить рыбы и т. д. В магических обрядах от­четливо проявляется связь с человеческой практикой, трудом. Многие охотничьи обряды включали танцы — имитацию борьбы охотника со зве­рем и его поражение копьем или стрелами. Животные, игравшие значи­тельную роль в удовлетворении основных материальных потребностей людей, стали важнейшим компонентом содержания мифологического со­знания. Реализуя свои чаяния, ожидания в обряде, члены первобытной общины коллективно творили миф, выдавая желаемое за действительное. Мифические существа мыслились первобытному человеку как реально существующие, этим объясняется появление антропо- и зооморфных изоб­ражений.

На стоянке Евстюниха в лесном Зауралье найдены керамическая фи­гурка птицы и голова лося из талька. Можно различить, что птица отно­сится к семейству тетеревиных. Поверхность фигурки покрыта неглубо­кими насечками, имитирующими оперение, рельефно выполнены лапки на тулове. В виде головы лося оформлено навершие со сквозной сверлиной в середине. Особенно тщательно вырезана морда — выделены горбатый нос с характерными ноздрями и толстая отвислая губа.

Одной из важных ступеней художественного освоения действительно­сти явился орнамент с присущим ему ритмом и симметрией. В стремле­нии упорядочить, организовать пространство на посуде можно видеть весьма сложную форму обобщения явлений, магический смысл которой для нас остается загадкой. Богатый духовный мир уральского населения неолитического времени отразил сложную картину социально-экономиче­ского и этнокультурного развития края.