Содержание

Введение

Эта работа посвящена процессам включения и исключения в ходе глобализации. Ключевой теорией для меня является теория цивилизации Норберта Элиаса. Согласно его представлению, цивилизационный процесс характеризуется переходом от внешнего давления к самопринуждению, а также к морали, праву и обеспечивающим внутренний порядок институтам. Национальное государство получает монополию на насилие благодаря отказу индивида от насилия. В период модерна оно устанавливает важную границу между внутренней и внешней моралью.

Теперь социологи уже обсуждают переход от современного к постсовременному обществу, и некоторые из них видят в нем переход к мировому обществу. Основной для меня вопрос звучит так: что произойдет в ходе глобализации с национальным государством, с его монополией на насилие, с внутренним и внешним насилием?

В первой части работы я хотел бы обсудить глобализацию как совокупность процессов. Я покажу, что благодаря глобализации национальная идентичность и внутренняя мораль теряют свое значение. Наряду с гомогенизацией последствиями глобализации являются также локализация и фрагментация. Эти три процесса подрывают монополию государства на насилие.

Во второй части работы я приведу доказательства того, что переход монополии на власть от национального государства к международным организациям маловероятен. Пессимистическим следствием утраты легитимности господства национального государства без соответствующего переноса легитимности на наднациональный уровень является возможное усиление внутри- и внегосударственного насилия. Оптимистический вариант состоит в том, что в процессе формирования сети коммуникаций восстанавливается прежнее основание нарушенных, регламентированных государством социальных отношений. Персонифицированные системы связей в качестве «моральных экономик» структурируют, таким образом, социальный и хозяйственный мир.

1. Процессы глобализации и политические арены

По мнению Маргарет Арчер, глобализация - это процесс, который приводит к охватывающему весь мир связыванию структур, культур и институтов. Для нее глобализация означает, что на сегодняшний день общества не являются больше первичными единицами анализа. Олброу доказывает, что общества следует рассматривать лишь как систему в окружении других систем и, таким образом, как субсистему мирового сообщества.

В области экономических наук глобализация связывается, прежде всего, с идеей свободного мирового рынка, глобальной массовой культурой и мировым информационным сообществом. Интернациональные предприятия действуют на глобальном товарном и финансовом рынке на основе высоких информационных технологий, а труд конкурирует на глобальном рынке труда. Неоклассическая модель закрытой рыночной экономики здесь транснационализируется. Теория международных отношений Розентау прогнозирует развитие в направлении к «одному миру». Национальные государства, по Мейеру, представляют собой лишь подсистемы общей мировой политики. В соответствии с этим они все больше делегируют свой суверенитет в пользу объединения в наднациональные организации 5.

Теория мировой системы Уоллерстайна тоже исходит из концепции мировой капиталистической экономики, которая в Новое время распространилась по всей планете. Однако ее интеграция произошла благодаря торговым и производственным взаимосвязям, причем национальные государства были до некоторой степени насильственно организованы в основанную на эксплуатации трехполюсную структуру: центр - полупериферия - периферия. Правда, Уоллерстайн видит в будущем социалистическое мировое правительство, так как международный капитализм из-за своих собственных противоречий обречен, в конечном счете, на поражение.

Действительно ли национальное государство является уходящей моделью современности, как это описывают выше приведенные теории? Рассмотрим дискуссию об изменении значения национального государства в ходе глобализации несколько подробнее: нация является центральным понятием, обозначающим включение человека в политическую систему, которая благодаря дифференциации (включения «подобных» и, соответственно, исключения «других») создает когерентность (взаимозависимость). Андерсон говорит о национальном государстве как о «воображаемом сообществе». Он указывает на его моральный фундамент, национальную идентичность: имплицитное предположение братского объединения одинаковых индивидов находится по ту сторону фактических различий и классовых отношений - создание горизонтальной солидарности и доверия, а также публичные усилия ради благосостояния (well-being) «матери-нации». Национальное государство далее отождествляется Вальцером с хорошим управлением («good governance»), справедливым господством, в отличие от деспотического государства.

Только этот моральный фундамент может объяснить силу и долгую жизнь концепции национального государства и временами готовность к жертвам ради «отечества». Бэмье также подтверждает, что эта сила основывается на превосходящей организационной способности государства 1. До сегодняшнего дня система суверенных национальных государств успешно противостояла таким конкурирующим транснациональным концепциям, как панисламизм, таким международным организациям, как ООН, мировой банк или международный валютный фонд, и идеям мирового общества. Именно международные организации благодаря принципу взаимного признания придают своим членам международную и национальную легитимность в лице международных представителей национальных государств. Национальное государство поэтому имело зачастую более важное международное, нежели национальное значение. В контексте миграции существует соответствие патриотизма и «дальнего» национализма 2. По мнению Робертсона, идея национального государства не утратила своего значения, а напротив, была глобализирована.

Многие авторы писали о возникновении европейского национального государства в новейшее время и о его моральных корнях во французской революции. Тесная нормативная связь между понятиями нации и благополучия (well-being) переросла в итоге в современное государство благоденствия, в котором существующая в рамках общины (семьи, соседства, деревни и т.д.) система ответственности и безопасности была перенесена на общество, т.е. на государственные институты. Наряду с увеличением свободы индивида, которое признают многие ученые социальных наук, при моральном обосновании государства благоденствия возникает одна дилемма: эти процессы перекладывания ответственности на государство ослабляют горизонтальную солидарность, национальное мы-чувство. Действия в солидарном сообществе современного государства и, соответственно, сверхпредпочтение «генерализованной взаимности», согласно Салинсу, противостоят индивидуальным предпочтениям краткосрочной максимизации успеха и во многих случаях ведут к иждивенческим настроениям, которые установлены теорией рационального выбора. Современное государство благоденствия теряет свой фундамент: национальную идентичность. Закат великих идеологий в ходе коллапса централизованных экономик способствует этому процессу.