На основании сочетания этих двух принципов строилась первоначальная выборочная совокупность исследования среднего класса, в которую вошли 1765 человек. Пропорции подвыборочных совокупностей в регионах были взяты на основании вышеуказанных параметров с учетом данных, полученных в ходе мониторингового общероссийского опроса населения, проведенного ранее, в январе 1999 года.

Для удобства анализа результатов исследования мы выделили три слоя среднего класса - верхний, по своему положению являющийся переходным к высшему (элитному) классу общества; средний (собственно СК) и нижний (некоторые отечественные исследователи еще называют его "базовым слоем общества", имея в виду его многочисленность).

После проведения исследования примерно 10% первичного массива были выделены в группу, не попадающую по большинству параметров материального характера и по самозачислению (самооценке социального статуса) в средние слои общества, под условным названием "бедные'' Данные по этой части массива опрошенных были использованы для сопоставительного анализа.

Необходимо отметить также, что для определения социального статуса в самооценке респондента (субъективный подход) нами использовался широко применяемый во всем мире тест интегральной самооценки положения человека в обществе по десятибалльной шкале. Выбор респондентами на этой шкале цифры "1" обозначает самоотнесение на высшую статусную позицию в обществе, а выбор цифры "10" – на низшую статусную позицию.

Для оценки результатов данного теста десять статусных позиций обычно разбивают на группы. В нашем исследовании первая группа включала 1-3 позиции, а те респонденты, которые причисляли себя к ним, относились к верхнему слою среднего класса. Вторая группа включала 4-6 позиции и объединяла тех, кто относился к среднему слою среднего класса, кого собственно и принято называть "средним классом". Третью группу составляли те, кто занимал 7-8 статусные позиции и могут быть охарактеризованы как нижний слой среднего класса. Наконец, в четвертую группу входили те респонденты, которые идентифицировали себя с 9 и 10 позициями и относились к «низшему классу», бедным слоям населения. Такая разбивка шкалы была выбрана после предварительного анализа полученных данных, который показал, что «переломы» в позициях по важнейшим вопросам, свидетельствующие о различиях этих слоев между собой, приходилось именно на 4, 7 и 9 градации десятибальной шкалы.

Результаты подобного тестирования, представлены в таблице 1[1].

Как видно из таблицы, еще в 1992 г. доля в российском обществе тех граждан, которые по своим самоощущениям относили себя к среднему классу, была вполне сопоставима с тем, что имело место в развитых странах Европы и Северной Америки. Однако к 1998 г. доля россиян, зачисляющих себя в СК, уменьшилась в два раза и составила 24,0%.

Нынешнее исследование показало, что немалое число российских граждан продолжает относить себя к среднему классу и после кризиса 1998 г. Но возникает вопрос: насколько это обоснованно? Чем руководствуются россияне при определении своего социального статуса? Наконец, соответствуют ли их самоощущения объективному положению? Ведь при заниженных потребностях или завышенных амбициях люди могут относить себя к среднему классу, не имея на то необходимых оснований.

Анализ данных настоящего исследования позволил сделать вывод о том, что наибольшее значение для самооценки респондентами своего социального статуса, а, следовательно, и принадлежности их к тому или иному социальному слою имели:

1) самооценка материального положения по сравнению с положением окружающих,

2) степень удовлетворенности своим положением в обществе,

3) представления о том, каким будет собственное материальное положение по отношению к окружающим через 2—3 года.

Как видно из таблиц 2[2] и 3[3], каждый из выделенных слоев характеризуется качественно различными социальным статусом и социальным самочувствием. Представители верхнего слоя СК* не только живут заметно лучше окружающих и в значительно большей степени удовлетворены своей жизнью, но и их взгляды на будущее отличает гораздо больший социальный оптимизм. Что же касается среднего слоя СК, т.е. собственно среднего класса, то он не столь оптимистичен, хотя половина его все же рассчитывает на сохранение достаточно высоких статусных позиций. Слои же, занимающие в социальной иерархии более низкие позиции, отличаются гораздо большей неудовлетворенностью своей нынешней жизнью и пессимизмом в отношении будущего.

Среди других важнейших факторов, определявших самооценку россиянами социального статуса, была также общая самооценка своего нынешнего материального положения (таблица 4)[4].

Как видим, те, кто отнес себя к высокообеспеченным, в большинстве своем по социальному статусу относились к верхнему слою СК. Большинство среднеобеспеченных отнесли себя к собственно среднему классу, низкообеспеченных – к нижним слоям СК, а находящихся за чертой бедности – к бедным.

Учитывая данные таблицы 5[5], можно считать, что за условную нижнюю границу среднего класса по состоянию на март 1999 г. для России в целом может быть принят душевой доход в 1500 рублей, поскольку 62,8% тех, кто отнес себя к среднему классу, имели душевой доход свыше этой суммы.

Такой показатель может выглядеть весьма скромным в сравнении с уровнем душевого дохода, характерного для основной массы среднего класса Запада. Однако в России все еще значительным остается масштаб социальных трансфертов, которые получают все слои населения, независимо от уровня дохода – низкая квартплата, низкая стоимость проезда на транспорте и т.п. Если пересчитать ту долю семейного бюджета, которую, например, представитель российского среднего класса тратит на эти цели, в сопоставимые со среднеевропейским уровнем цены, то придется как минимум удвоить, а то и утроить уровень текущего душевого дохода.

Судя по данным, полученным в ходе исследования, душевой доход в 3000 рублей и более (в самооценке!) являлся той гранью, которая отделяла собственно средний класс от верхнего слоя среднего класса. Выше этой границы поставили себя 54,3% представителей верхнего слоя СК.

Как показало проведенное исследование, различия между тремя слоями, условно отнесенными нами к средним слоям российского общества, прослеживаются во всем, а не только в их имущественном положении. Это позволило дать более дифференцированную картину средних слоев современного российского общества и более обоснованно определить, кто из них может реально претендовать на звание "среднего класса".

В целом, опираясь на полученные данные, можно сказать, что процесс формирования среднего класса, способного жить в условиях рыночной экономики и демократии, в России все-таки идет, хотя и крайне противоречиво. И дело не только в том, что за короткий исторический срок качественно изменить социальную структуру общества, складывающуюся десятилетиями, сформировать устойчивое самостоятельное и в экономическом, и в политическом отношении сословие очень трудно. Проблема — в самом качестве нынешнего "рынка" и "демократии". Когда реформы буксуют, а разочарование в демократических идеалах постперестроечных времен налицо, растут социальная поляризация и отчуждение граждан от общества и государства. Получается, что сама логика осуществления российских реформ — против создания в стране мощного среднего класса.