В истории социологии села в России видное место принадлежит А.Н. Энгельгардту, крупному общественному деятелю и мыслителю, который в своих письмах "Из деревни", осмысливая ситуацию в пореформенной России после отмены крепостного права, обратил внимание на субъективное восприятие крестьянами происходящих изменений, их реакцию на новизну, их приверженность к традициям и обычаям предков.

Исследованию аграрных проблем много внимания уделял В.М. Чернов. В его работе "Марксизм и аграрный вопрос" были рассмотрены особенности положения крестьян в условиях проникновения капиталистических отношений в деревню.

Мало изучено наследие Д.А. Столыпина, который пытался проанализировать реальность и перспективы сельского хозяйства России начала XX века.

Значительной вехой на пути становления социологии села стали исследования села Копанка в Молдавии, в ходе которых авторы пытались осветить состояние общественного сознания крестьянства в этот период и зарегистрировать сдвиги в укладе жизни сельских жителей. Ценность их труда заключается также и в том, что исследования, проведенные повторно в 60-х и 80-х годах, дали основания для глубоких выводов об изменениях, которые произошли в трудовой и повседневной жизни крестьянства.

Начиная с 60-х годов, когда социология села, как и вся социология, возродилась, исследованиями жизни деревни и ее обитателей занялась большая группа ученых, чьи труды во многом способствовали становлению этой ветви социологической мысли – Ю.В. Арутюнян, П.П. Великий, Т.И. Заславская, И.В. Рывкина, Г.А. Лисичкин, П.И. Симуш, В.И. Строверов, А.И. Тимуш и т.д.

3.1. Современное состояние деревни

Для социологии села важными методологическими положениями являются:

· сельскохозяйственное производство является сферой, обеспечивающей целостность народнохозяйственного организма и без которой невозможно функционирование других отраслей;

· причастность огромного количества людей к работе, к жизни в деревне – численность сельских жителей России в 1989 году составляла 39 млн. человек, или 26% всего населения.

До революции, когда деревня состояла из мелких производителей, она была достаточно крепкой, устойчиво консервативной единицей с тенденцией к еще большему обособлению и раздроблению. На первых этапах существования коллективных форм хозяйствования село и его главные социальные институты – колхоз и совхоз – в основном совпадали между собой. В дальнейшем, начиная с 50-60-х годов, когда усилилась направленность к концентрации, специализации и укрупнению сельскохозяйственного производства, деревня как единство производственных и территориальных аспектов жизни людей, вновь распалась, но теперь уже на иной основе, что, как показала жизнь, обернулось крупными экономическими и социальными просчетами. Этот разрыв особенно наглядно виден на соотношении количества колхозов и совхозов и сельских населенных пунктов: уже в 1980 году на одно сельскохозяйственное предприятие приходилось в среднем по 10 населенных пунктов.

Коренным образом изменилось сознание и поведение крестьянства, что выработало у него особую форму образа жизни и специфическую реакцию на происходящие в обществе процессы. В начале коллективизации, в 30-х годах, отношения колхоза и семейного двора складывались так, что крестьянин так же упорно, самозабвенно и настойчиво трудился в колхозе, как и привык ранее работать в своем индивидуальном хозяйстве, не считаясь ни с какими затратами, временем. Однако в 50-60-е годы происходил процесс "тихой коллективизации", который, по выражению В.Г. Виноградского, по форме означал укрупнение коллективных хозяйств, закрытие неперспективных сел, а по сути, осуществил радикальную перестройку крестьянской жизни: теперь уже двор превратился в филиал колхоза. Двор ставился в центр забот сельского жителя, он питался, развивался, существовал за счет коллективного хозяйства, начал быстро, систематически и сознательно подключаться к финансово-ресурсному потенциалу колхозов и совхозов, в полной мере воплощая широко известное присловье: "Все вокруг колхозное, все вокруг мое".

Положение крестьянина серьезно дестабилизировалось после аграрной политике 90-х годов, одновременно произошел распад интеллектуальной среды деревни. Произошло отчуждение человека деревни от труда и его результатов, что, в свою очередь не могло не сказаться на экономической и социальной эффективности сельского хозяйства в целом.

Не внесли ясности и преобразования, начатые в России после 1991 года. Большинство колхозов и совхозов как по объективным причинам распалось. Уровень сельскохозяйственного производства резко снизился. Фермерское движение, которое росло до 1993-1994 годов, пошло вспять, и надежды на эту форму хозяйствования не оправдались. Фермеры владеют 6% пахотных земель, а производят 1% сельскохозяйственной продукции. Из 280 тыс. фермерских хозяйств за последние пять лет развалились более 62 тыс. За эти же пять лет из оборота выведено почти 30 млн. га сельскохозяйственных угодий. Жизнь показывает, что "стихия рынка – это самое лучшее средство разорения сельскохозяйственного производства и крестьян".

Общественное сознание крестьянства как никакой другой группы представляет весьма противоречивую картину. И главное, даже те ростки возрождения хозяйского отношения к земле, которые появились среди части как бывших, так и настоящих крестьян, фактически загублены неразумной аграрной политикой уже новых политических деятелей России.

3.2. Социальные эксперименты на селе и их последствия

История советской деревни – это путь непрерывных экспериментов, которые проводились в режиме поиска реальных резервов для повышения эффективности сельскохозяйственного производства, для улучшения жизни крестьян, но которые оборачивались провалом и еще большим погружением в бесперспективное будущее.

Беды советской деревни начались с огульного, всеохватывающего процесса создания одной формы собственности – колхозной. Еще в середине 20-х годов в деревне существовало 14 форм собственности (от снабженческо-сбытовой до товариществ по совместной обработке земли). Даже коммуны были порождением творчества части рабочих и крестьян, которые мечтали о коллективных формах хозяйствования. Как показал в своем исследовании В.В. Гришев, эта форма хозяйствования охватила незначительную часть населения. Но главное, она не навязывалась всем без исключения, хотя и имела некоторые льготы и поддержку со стороны государства.

Внедрение однопорядковости в виде колхозной формы собственности подрубило реально существующее многообразие форм собственности, в том числе и индивидуальной, и во многом ограничило как экономические, так и социальные возможности крестьянства.

Это усугублялось тем, что максимально ограничивалась свобода крестьянства: до середины 50-х годов крестьяне не имели права самовольно покинуть колхозы, т.к. они не имели паспортов. Однако в общественном сознании созревало понимание того, что проводимая в стране долгие годы политическая линия на форсированную индустриализацию за счет села и неэквивалентного обмена с городом дальше продолжаться не может и необходимы решительные меры по укреплению сельского хозяйства.