3. Принцип равенства видов

С точки зрения представителей неантропоцентрической этики, все живые существа являются моральными объектами, но не все обязательно представляют одинаковую ценность с точки зрения морали. Приверженцы теории биотического эгалитарианизма, возможно, самого радикального направления неантропоцентрической этики, утверждают, что все живые существа имеют равную ценность. Вот как эта идея выражена у Тейлора: «При прочих равных условиях, сорвать дикий цветок есть, по сути, такое же зло, как и убийство человека»[2,c.21]. Неантропоцентрические принципы Тейлора являются примером расширения принципа равенства не только во времени (равенство поколений), но и в масштабах одного временного уровня до принципа, который можно назвать – принципом равенства видов. Согласно которому, все живые существа обладают не просто изначальной ценностью, но равной (изначальной) ценностью.

Однако большинство неантропоцентристов склоняются все же, что живые существа имеют разную ценность, причем человек не рассматривается как существо, представляющее наивысшую ценность. Сохранение биосферы и крупных экосистем имеют, как считается, большее значение, чем сохранение жизни большого количества людей.

4. Биоцентризм и экоцентризм

Среди многочисленных течений внутри неантропоцентрической этики особое место занимают два направления: «биоцентризм» и «экоцентризм». Вопрос, по которому неантропоцентристы расходятся, связан с тем, какие именно живые существа обладают ценностью в себе. Считается, что кроме человека, изначальной ценностью обладают также:

1 – представители каждого из существующих видов животных (т.е. отдельные особи); виды как таковые;

2 – экосистемы или биосфера и их сочетания.

Сторонники теории биоцентризма утверждают, что все живые существа имеют изначальную ценность, но поскольку виды и экосистемы по своей сути не являются живыми существами, они не обладают ценностью в себе. Следовательно, только человек и отдельные особи составляют категорию моральных объектов. Представители экоцентризма, напротив, утверждают, что биосфера, почва, вода, воздух и экосистемы также обладают изначальной ценностью. Понятия «справедливо» и «несправедливо» должны распространяться на весь органический мир, а не на отдельных его представителей.

Различные выводы теорий экоцентризма и биоцентризма для государственной политики можно проследить на примере проблемы исчезающих видов. Так, биоцентрист Пол Тейлор, придерживается политики «невмешательства»: «Мы должны руководствоваться не только принципом prima facie, не позволяющим нам причинять зло другим живым существам, но и принципом, не позволяющим нам ограничивать или нарушать их свободу. Мы должны уважать свободу представителей дикой природы и не вмешиваться в их жизнь, также как мы уважаем свободу и не вмешиваемся в жизнь других людей»[2,c.22]. Следовательно, если исчезновение определенного вида обусловлено причинами, не зависящими от человека, то мы не имеем морального права вмешиваться в естественных ход событий, чтобы спасти исчезающий вид. Однако на практике биоцентризм не соответствует моральным принципам большинства людей по отношению к проблеме исчезающих видов. Например, многие пытаются сохранить вид либо путем его защиты от естественных хищников, либо путем действий направленных на увеличение численности особей исчезающего вида. В данном плане принципы экоцентризма оказываются более приемлемыми, т.к. они совместимы с моральной интуицией человека. Так, по крайней мере, считают представители этого течения, которые утверждают, что не только вид обладает изначальной ценностью, но и что наши моральные обязанности по отношению к целому виду перевешивают наши обязанности по отношению к отдельным его представителям. Следовательно, если наши действия в сфере охраны исчезающих видов негативно сказываются на отдельных его представителях, они могут быть морально оправданы, если в результате «выигрывает» вид в целом. С точки зрения экоцентризма конечная цель заключается в благосостоянии биосферы, а значит допустимо подчинение интересов человека или отдельных видов интересам всего вида, экосистем или биосферы. А поскольку деятельность человека имеет в целом негативные последствия для потенциала экосистем Земли, то ценность человеческой жизни едва ли можно оценить высоко. Это наводит на размышления о том, что отдельная особь какого-либо исчезающего вида имеет ценность равную десяткам человеческих жизней.

5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение я хочу опять сослаться на концепцию устойчивого развития, основывающейся на этике антропоцентризма, которая гласит, что мы должны охранять исчезающие виды ради будущих поколений. Т.е. мы обязаны сохранить эти виды в силу их значимости для нас (как объектов, доставляющих нам эстетическое наслаждение, либо как носителей уникальной генетической информации). Но опасность такого подхода, согласно неантропоцентристам, состоит в том, что человек может посчитать некоторые виды бесполезными для людей. Мы можем ошибиться в расчетах и сделать вывод об отсутствии необходимости защищать определенные виды.

Для нас должен быть не на столько важен вопрос о том, с какой целью следует охранять природу, как сама проблема охраны природы. Сегодня главным является не различие между экологами-антропоцентристами и экологами-неантропоцентристами, а конфликт сторонников и противников охраны природы. Например, по мнению последних, все «зеленое» движение – это буря в стакане воды[2,c.25]. Наверное самая важная задача для всех нас заинтересовать ту огромную часть общества, которая пока безразлична к проблемам экологии. На мой взгляд, только новое экологическое осознание природы всеми нами, новая система ценностей способны спасти человечество и гармонично «вписать» его в окружающий мир.

Литература

1) Риден Л. Соблюдение моральных принципов// Основы устойчивого развития.- 1997.-№9.-с, 20.

2) Стенмарк М. Экологическая этика и устойчивое развитие// Основы устойчивого развития.- 1997.-№9.-с, 8-11.

3) Стенмарк М. Человек и ценность природы// Основы устойчивого развития.- 1997.-№9.-с, 19, 21-25.