Но развитие понятий поземельной собственности в России требует особого разбора.

Русское племя (не станем пересчитывать подробный имен отдельных народцев: собирательное и удобно, понятно и, следственно, для нашей цели достаточно) русское племя заселило землю к востоку от Европы, с краю и прочь от нее. В пору народных переселений Европе дела не было до Руси; европейское завоевательное движение шло к западу. На Руси завоевания племени племенем и составного племени из завоевавших и завоеванных не было. Финские племена, которые смешивались с Русью, не составляли народа подкоренного, так чтоб финны и финские земли были поделены между русскими завоевателями. Они просто присоединялись, как были, и перемешались равноправно. Даже впоследствии татары, сделавшись из победителей побежденными остались относительно русских равноправными поселенцами. Явление такого равноправного смешения племен в собирательное племя могло произойти только но безграничности пространства к востоку, куда племена подвигались. Или побежденные бежали заселять новые пустопорожние земли, или победители удовлетворялись победой и возвращались домой, где у них земли было вдоволь, оставляя побежденных с их землею по-прежнему но в союзе с победителями. Очевидно, передвижение племен по необозримому пространству, то лесному, то степному, могло составить разные союзы, но не государственное единство; а поземельная собственность, никому не воспрещенная, становилась, смотря по способу заселения, общинной, если люди селились артелью, - частной, если люди селились в одиночку. Государственная поземельная собственность была меньше возможна, чем когда-нибудь. Различие общинно-нераздельной и общинно-раздельной поземельной собственности имело, с вероятностью, подходящей к достоверности, свои местные условия: там, где для расчистки посела и пашни требовался артельный труд, труд общими силами, - там образовалась собственность мирская, передельная - смотря по числовому колебанию народонаселения; там, где для поселка не требовалось общего труда, каждый из громады селился сам по себе насколько сил хватит, так что поземельная собственность громады составлялась из суммы раздельных заселков1. Таким образом, лесная Русь, которой надо было расчищать посел (починки), шла к мирскому передельному землевладению и, распространяясь в восточные степи, приносила с собою обычай передела; между тем южная Русь, заселяя прямо степь, для разработки которой предварительного общего труда не требовалось, селилась в раздел, сохраняя только общую межу, как границу поземельной собственности громады, т.е. поселившейся на известном пространстве артели, дружины, толпы - словом, известного числа семей, вместе пришедших. Степная Русь, переселяясь к лесному северу, сохраняла обычай мирской земли раздельной, а не передельной.

Князья в домосковское время представляют больше властителей и управителей края, чем поземельных собственников; в наследство княжеских родов переходит управление и право па налог, а не поземельная собственность, которая остается общинно-нераздельной или общинно-раздельной, смотря но местности. Позже возникает монастырская поземельная собственность и частная поземельная собственность поселков в одиночку. Но бродячесть населения но пространству беспрестанно меняет места поселков, и едва ли не одна только монастырская поземельная собственность представляет нечто недвижимое. Зато население, привыкшее к мирской передельной собственности (которая и сама но себе для отдельных лиц сводится на право владения), равно селилось на монастырских и иных землях, равнодушное к тому, где именно оно захватывает право владения. С Московским царством и остановкой земледельческого населения на местах мир в нраве владения каждого наем из общей межи окончательно видит мирскую поземельную собственность; монастырские крестьяне, помещичьи крестьяне, вольные крестьяне, остановленные беспереходно на месте, в своем нраве владения землею видят мирскую поземельную собственность. Этот вывод из положения дел до такой степени естествен, что он действительно логичен, совершенно справедлив и искоренить ei о из народного смысла невозможно.

Между тем как на польско-литовском западе дружинное начало вырастало в панство и рушило неприкосновенность мирского поземельною владения захватом мирских земель в частную панскую собственность, южная стенная Русь (Малороссия) оставалась в своих общинно-раздельных .межах и в этом виде присоединилась к Московскому царству.

Московское царство возникло с стремлением освободиться от татар. Необходимость ограждения всех родоначальных племен, то союзных, то враждовавших, от общего, всем чуждого врага привела к чувству государственного единства. Государственное единство в ту нору имеет смысл чисто географического единства, единства или неприкосновенности общей, окружной межи, с совершенным равнодушием к племенному различию. Замечательно, что слово государство, государственный - только позднейший, литературный перевод римского status, а в народном понятии существовало одно слово - земство. Земство ложится в основание стремления к незыблемому союзу, к земскому единству, противопоставленному чужеродному и чужеядному врагу. Земство - географическое имя народов, живущих в общей меже - с запада от границы Литвы и с юга от Украины к востоку без конца. Слово национальность не вошло в русский язык, слово народность - позднейшее литературное изобретение, принятое императором Николаем, не заботившимся о том, что для народа, по сущей действительности, это только туманно-отвлеченное выражение неопределенной мысли.

Настоящее собирательное имя, означающее географический союз всех разнородных племен русской земли в одно целое, - это земство; с освобождением от татар начинается земское единство, вырастающее на понятии земской земли. Понятия народные, понятия масс имеют свой склад; они существуют как обычай. Народу в голову не приходит выразить обычай каким-нибудь книжным определением; для него понятие, вытекающее из обычая, слишком естественно, чтоб говорить, упоминать о нем; от этого народные понятия переходят в букву закона очень поздно или вовсе не переходят. Обычай селиться при обязательном налоге в пользу целого, но не по найму и не по купле, а даровым заселом, оставлять его и идти на другой засел, невольно приводил к понятию общей земской земли, с правом каждого на пустопорожнее место. Принадлежность земли земству легла в основание всего народного склада естественным, невысказанным; сознанием; но оттого, что понятие земской земли не нуждалось в букве закона и не было записано, оттого так легко было, при благоприятных обстоятельствах, вывротить его наизнанку и смотреть на земское достояние как на достояние государево.

Освобождение от татар требовало военного центра. Московское царство, сделавшись военным центром, вооруженное властью над земством, постепенно росло к совпадению права управления с правом владения. Сосредоточенная военная власть царя не могла сжиться с земской властью веча, и так как сила была со стороны военной и царской власти, то она нечувствительно перешла во власть гражданскую или военно-гражданскую. Московский устав вводился в области царскими военными чиновниками. Известно, не без боя уступали области свою самостоятельность, по парод, видевший в московском Царе спасителя от гнета иноплеменного, мало-помалу привыкал видеть в нем спасителя от самих царских чиновников. Когда воеводы с чиновниками занеистовствовали, царь, которого цель была не неистовство, а единодержавие, становился в безвыходное противоречие - посылать в области чиновников полновластных и наказывать их за последствия их полновластия. В этом наказании земство видело суд и правду цареву и постепенно создавало себе понятие о земском царе, творящем суд и правду на всем протяжении нераздельного земства. Суд и управление сосредоточились в царе и растянулись над земством через посредство чиновничества, через посредство царских служилых людей, облеченных военно-гражданской властью.