Художественного восприятия протекает сложно. В нем различают обычно несколько фаз (или стадий): предкоммуникативную, т. е. предшествующую контакту ребенка с произведением и подготавливающую его к этому контакту; коммуникативную, объединяющую время этого контакта; и посткоммуникативную, когда контакт уже прерван, а живое влияние произведения еще продолжается.

Эту стадию можно условно назвать художественным последействием. Главное в ней — подготовка психики к активному и глубокому художественному постижению произведении искусства, т. е. психологической установки на художественное восприятие. Как и установка на создание произведений искусства, она бывает и общей, и специальной, и частной.

В любой психологической установке, так или иначе, выражены определенные потребности и опыт их удовлетворения. Художественная потребность личности при всей своей неоднозначности выступает на поверхности, прежде всего как жажда художественного наслаждения. Полученное при частом общении с искусством, оно рождает ожидание радости от новых встреч с ним, что, в свою очередь, вызывает тягу к искусству, активную готовность к его восприятию, концентрацию душевных сил для предстоящей встречи с ним. Так выступает на поверхности общая установка на восприятие художественных произведений.

Особенности восприятия произведений литературы.

При восприятии произведений литературы смысл восприятия не исчерпывается извлечением информации, таящейся в этих значениях, оно и здесь носит духовно-практический характер, а потому, как и в других сферах искусства, не может не обладать всеми рассмотренными выше особенностями художественного восприятия.

Слова и словесные образования — и в их значениях, и в их акустическом построении — становятся условными раздражителями, способными «поспорить» даже с физическими воздействиями в своей способности вызывать психофизиологические эффекты.

Живая речь обладает не меньшими, чем акустическая материя музыки или оптическая — живописи, возможностями даже прямого психофизиологического и идеомоторного воздействия.

Они сливаются воедино с ее ассоциативно-смысловыми и ассоциативно-акустическими возможностями, и все вместе они придают живой словесной речи все те способности, какими обладает художественная речь на языках всех других искусств.

Печатный текст должен привести ребёнка к живой речи, и он это делает, если в частом пользовании языком одновременно в обеих формах его материального функционирования в психике складывается еще один ряд ассоциаций: между изображением слов и их живым звучанием. Восприятие литературного произведения, поэтому становится двухэтапным: на первом этапе ученик, читая печатный текст, переводит его мысленно в живую речь (этому помогает художественная организация словесного материала). Но здесь механизм художественного воздействия еще не работает. Он вступает в силу на втором этапе, где происходит своеобразная перцепция живой речи в ее акустической материи, но не в непосредственно- отражательном акте, а в представлениях.

Для восприятия на втором этапе необходимы не только жизненные ассоциативные связи словесной речи, но и художественные, складывающиеся на основе данной исторической системы художественной организации словесного материала. Сам же переход с первого на второй этап требует большой творческой работы. Творческий характер читательского «переводческого» труда, кроме всего прочего, наглядно подтверждается наличием профессионального исполнительства и в сфере литературы — искусства художественного чтения.

2. Методологическое и теоретическое обоснование

проблемы межпредметных связей.

Развитие идеи межпредметных связей в классической педагогике.

В классической педагогике идея межпредметных связей родилась в ходе поиска путей отражения целостности природы в содержании учебного материала. «Все, что находится во взаимной связи, должно преподаваться в такой же связи»1 ,— подчеркивал великий дидакт Я. А. Коменский. Он подошел к идее всестороннего обобщения знаний, к их взаимосвязи, ибо без этого невозможно познание причинно-следственных связей и отношений явлений и предметов объективного мира. Я. А. Коменский понимал, как важно устанавливать связи между учебными предметами для формирования системы знаний у учащихся и обеспечения целостности процесса обучения. К этой идее обращаются позднее многие педагоги, развивая и обогащая ее.

Так, идея обобщенного познания как метода «нахождения истины» у Д. Локка сопряжена с определением содержания образования, в котором один предмет, по его утверждению, должен наполняться элементами и фактами другого, а общее образование совмещаться с прикладным.

И. Г. Песталоцци, пропагандируя идеи развивающего обучения, на большом дидактическом материале раскрыл многообразие взаимосвязей учебных предметов. Он исходил из требования: «Приведи в своем сознании все по существу взаимосвязанные между собой предметы в ту именно связь, в которой они действительно находятся в природе»1 . Он отмечал особую опасность отрыва одного предмета от другого.

Необходимость обобщенного учебного познания и целостности учебного процесса в последующем закрепляется в педагогической идее межпредметных связей, которая выступала в педагогике как элемент общих концепций.

В русской классической педагогике наиболее полное психолого-педагогическое обоснование дидактической значимости межпредметных связей дал К. Д. Ушинский. В книге «Человек как предмет воспитания» он выводит их из различных ассоциативных связей (по противоположности, сходству, времени, единству места и т.п.), отражающих объективные взаимосвязи предметов и явлений. Особо ценны и теперь суждения великого русского педагога о мировоззренческой роли межпредметных связей, способствующих формированию ясных, полных и целостных представлений об окружающем нас реальном мире. Он считал, что «знания и идеи, сообщаемые какими бы то ни было науками, должны органически строиться в светлый и, по возможности, обширный взгляд на мир и его жизнь»2 .

В теории К. Д. Ушинского идея межпредметных связей выступает как часть более общей проблемы системности обучения. Он подчеркивал, насколько важно приводить знания в систему по мере их накопления: «Голова, наполненная отрывочными, бессвязными знаниями, похожа на кладовую, в которой все в беспорядке и где сам хозяин ничего не отыщет; голова, где только система без знания, похожа на лавку, в которой на всех ящиках есть надписи, а в ящиках пусто»3 . Система знаний позволяет подняться до высоких логических и философских отвлечений. Преодолеть хаос в голове ученика можно при согласованной работе учителей, когда каждый из них заботится не только о своем предмете, а обо всем умственном развитии детей. Обособленность знаний приводит к омертвлению идей, понятий, когда «они лежат в голове, как на кладбище, не зная о существовании друг друга»1 .

Современные дидактическое исследование проблемы межпредметных связей возможно на основе идеи целостности процесса обучения, раскрытия внутренних связей и зависимостей применительно к каждому его уровню, с учетом, прежде всего, образовательной, воспитательной и развивающей функций обучения.