Впрочем, даже у судебной практики нет определенного мнения по этому вопросу, так как в некоторых решениях право на уважение противопоставляется праву третьего лица — приобретателя, в то время как в других случаях это противопоставление отсутствует.

Например, в деле Русселя[5] судьи противопоставили моральному праву фактические соображения (угрозу, которую представляло для безопасности гуляющих присутствие произведения в городском саду; и его оттуда убрали, предварительно не посоветовавшись с автором).

Кассационный суд решил, что действие личных неимущественных прав авторов не должно наносить ущерб праву собственности третьего лица — приобретателя. В этом деле художник заявил претензию художественной галерее о том, что его картины были распроданы по низкой цене. Но Кассационный суд решил, что моральное право не может быть использовано для защиты доли художника, так как она связана в основном с имущественным правом. Суд добавил также, что ст. 6 закона от 11 марта 1957 г., закрепляя право на уважение произведения, «защищает лишь права на бестелесную собственность» автора. Таким образом, последнее утверждение наводит на мысль, что право на уважение произведения не дает возможности автору предъявлять претензию в случае нарушения целостности материального носителя произведения.

Приоритет личных неимущественных прав перед правом собственности третьего лица — приобретателя в определенной степени проявился в деле Дюбюффэ[6]. Согласно данному судебному решению, автор может совершенно свободно сослаться на моральное право, которым он обладает в отношении даже незаконченного произведения с тем, чтобы препятствовать уничтожению его владельцем. После этого решения значение личных неимущественных прав авторов существенно возросло по сравнению с правом третьего лица — приобретателя произведения, но из этого нельзя сделать вывод о явном приоритете первого над вторым. Действительно, в этом решении толкование условий договора оказало значительное влияние на характер принятого решения; оно было столь велико, что выявилась необходимость усиления принципа преимущества личных неимущественных прав над правом третьего лица — приобретателя произведения.

Так как закон не урегулировал данную проблему, а судебная практика пока проявляет нерешительность, теоретики со своей стороны попытались найти решение конфликта между моральным правом автора и правом собственности третьего лица — приобретателя на произведение.

А. Франсон считает, что общая идея, из которой следует исходить, заключается в следующем: «конфликт не всегда может быть улажен одним и тем же способом. Действительно, следует принять во внимание многие факторы, которые по обстоятельствам дела могли бы влиять на его решение в пользу либо автора, либо собственника произведения»[7].

Этот автор считает, что следует принять во внимание три фактора:

Во-первых, анализ побудительных причин, по которым третье лицо (приобретатель) уничтожает произведение или предает его забвению. Если установлено, что он поступил таким образом с намерением помешать автору в осуществлении его права, то это является злоупотреблением и, следовательно, автор может протестовать. Напрашивается даже вопрос, не следовало ли сделать еще один шаг, потребовав от третьего лица — приобретателя произведения законного обоснования своего поступка до того, как произведение будет уничтожено.

Во-вторых, следует принять во внимание сам характер данного произведения, а точнее, имеет ли оно утилитарное значение. Если окажется, что произведение имеет утилитарное значение, то необходимо исходить из того, что его автор должен быть готов к тому, что третье лицо — приобретатель может уничтожить произведение после того, как оно сыграло свою роль. Но автор также правомочен проявить больше требовательности в целях сохранения произведения, если оно относится к области чистого искусства.

В-третьих, необходимо учитывать, предназначалось ли данное произведение для установки в общественном месте или на территории, принадлежащей частному лицу. В первом случае можно совершенно справедливо полагать, что автор рассчитывал именно на публичное сообщение своего произведения и собственник нанес бы ущерб моральному праву художника, не дав публике возможности созерцать его. Во втором случае, если предназначением произведения было установление его в месте, принадлежащем частному лицу, то это не могло бы, по сути, подорвать репутацию автора, но оправдало бы возможное уничтожение произведения третьим лицом — приобретателем.

B. Право на уважение произведения в отношениях между автором и пользователем имущественных прав автора

По поводу воспроизведения в абзаце 2 ст. 56 говорится, что «издатель . не вправе без письменного разрешения автора вносить какие-либо изменения в произведение»; а ст. 47 относительно права на исполнение гласит, что «театральный антрепренер должен осуществлять публичное представление или исполнение произведений при таких технических условиях, которые способны обеспечить соблюдение интеллектуальных и моральных прав автора».

Но в каких пределах действует право на уважение произведения в случае его воспроизведения или исполнения? Если они осуществляются без искажения сути произведения, означает ли это, что нет посягательства на право на уважение? С этим можно согласиться, если рассматривать право на уважение единственно как право на целостность произведения и использовать его в узком и в некотором роде материалистическом плане.

Однако эта концепция права на уважение не может быть применена в случае, если моральное право в целом и право на уважение в частности рассматриваются как защита личности автора в том виде, в каком она реализована через его произведение. В таком случае, нарушение права на неприкосновенность не подразумевает обязательное материальное повреждение. Пользователь произведения может благополучно сохранить произведение в неприкосновенности, исказив, однако, его дух и совершив таким образом посягательство на личность автора[8].

В первом случае, нисколько не затронув целостности произведения, пользователь вносит в него дополнения без разрешения автора. Следовательно, автор может протестовать, воспользовавшись своим правом на уважение произведения. Именно так было решено дело Чарли Чаплина. Кинорежиссер получил поддержку своего иска о нарушении личных неимущественных прав, выразившегося во внесении в его фильм «Сорванец» без его разрешения ряда дополнений, а именно музыкального сопровождения. Парижский суд объявил, что эта музыка «определенным образом воздействует на чувства зрителя и способна глубоко изменить его впечатления», поэтому следовало бы удовлетворить требования автора фильма относительно добавления музыки к его произведению.

Такая ситуация возникает, когда произведение используется иначе, чем это было задумано автором. Видимо, так следует понимать ст. 6 bis Бернской конвенции, пересмотренную в Брюсселе, в которой говорится, что «независимо от имущественных прав автора и даже после уступки этих прав он имеет право на протяжении всей своей жизни противодействовать всякому извращению, искажению или иному изменению этого произведения, а также любому другому посягательству на произведение, способному нанести ущерб чести или репутации автора».