В Норвегия действует государственный концерн Norwk Hufro (нефтепереработка, 10,5 млрд. долл.). Из частных корпораций по объему продаж выделяется Ruaemer (судостроение, общее машиностроение, 7,5 млрд. долл.). Сфера деятельности двух других ведущих компаний — фармацевтика (Orkla, 3,4 млрд. долл. и Haflund, 2,8 млрд. долл.), остальных, с объемом продаж 1,8–1,2 млрд. долл., — металлургия, целлюлозно-бумажное производство. Душевой экспорт капитала — 983 долл.

Весьма близкая к трем последним странам картина наблюдается в Бельгии. Несмотря на довольно высокую численность населения (10,2 млн. человек), здесь всего четыре фирмы-миллиардера, причем с относительно небольшими оборотами у каждой: у самой крупной из них — Cockerill-Samdre — 6,7 млрд. долл. Эти фирмы действуют на ступенях разделения труда, давно пройденных рыночной экономической системой. Это черная металлургия (Cockerill и Bekaert), основная химия (Union Chimigne Belge), текстильная промышленность (Tessenderlo). Вместе с тем Бельгия занимает третье место среди восьми малых стран по величине душевого экспорта капитала (2444 долл.). Это связано с тем, что она с рубежа 50-60-х годов выступает в роли троянского коня для ведущих неевропейских корпораций, желающих обосноваться в странах европейской интеграционной группировки. Их дочерние фирмы регистрируются как бельгийские и уже в этом качестве создают предприятия в других странах ЕС.

Таким образом, только в двух из восьми малых странах — Швейцарии и Нидерландах — ряд ведущих представителей капитала или совершенно очевидно достигли стадии “корпорация-2”, или находятся в промежуточном положении между ней и стадией «корпорация-1». «Промежуточные» компании есть также в Швеции, и, по-видимому, близка к этому одна финская фирма. Однако остальная часть верхушки финского бизнеса — равно как и датского, австрийского, бельгийского и норвежского — находится на стадии «корпорация-1».

3. ЕВРОПЕЙСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ

В условиях маргинализации роли НАТО в отражении новых угроз, а также сокращения американских обязательств в Европе и сохраняющейся тенденции к односторонности в политике США, особую роль приобретает партнерство с Россией в сфере безопасности. Оно связано сформированием военного измерения Европейского союза и возможностями подключения России к европейской политике безопасности и обороны. Представляется, что будущее партнерства России и ЕС будет зависеть от двух факторов. Во-первых, как процессы расширения и углубления европейской интеграции (в первую очередь институциональные преобразования в расширенном Европейском союзе) повлияют на его жизнеспособность и эффективность как основного международного института Европы. И, во-вторых, как будет развиваться сама Россия. Демократизация России — это важнейшее условие для партнерства. Процессы расширения и углубления европейской интеграции приобрели особое звучание после трагических событий, произошедших вследствие террористических актов в США 11 сентября 2001 г., которые высветили важность обеспечения как внешней, так и внутренней безопасности Европейского союза. В брошюре «Европа после 11 сентября 2001 г.», изданной Лондонским центром европейских реформ, отмечалось, что «в настоящее время, в ходе развернувшейся антитеррористической кампании, и заботливо вынашиваемая Евросоюзом Общая внешняя политика и политика безопасности (ОВПБ-СР5Р), и находящаяся в самой начальной стадии Европейская политика обороны и безопасности (ЕПОБ-Е50Р), проходят испытание на прочность. Пока остается неясным, как события 11 сентября повлияют на позицию Европейского союза, организацию, находящуюся в состоянии постоянных изменении Главная озабоченность России в условиях расширения ЕС была связана с тем, как этот процесс повлияет на европейскую интеграцию в целом, на жизнедеятельность и жизнеспособность ЕС, являющегося основным партнером России в Европе. Кроме того, Россия обеспокоена тем, не изменится ли характер ЕС как партнера России после расширения ЕС за счет стран, все еще испытывающих «постсоветский синдром». Угроза терроризма впервые продемонстрировала приоритетность проблем безопасности и обороны, над другими сферами жизнедеятельности ЕС. Вместе с тем непосредственное воздействие сентябрьских событий на европейскую интеграцию не так однозначно, и может привести к некоторому замедлению этого процесса, поскольку вопросы «жизни и смерти», каковыми является защита граждан от угрозы терроризма, усиливают роль государства, предоставляя ему больше автономии и прав на национальном уровне. Кроме того, несмотря на значительные успехи ЕС, достигнутые в этой сфере за последние пять лет, остаются проблемы, связанные с формированием общей политики безопасности и внешней политики Евросоюза; финансовыми затратами на создание сил быстрого реагирования и военно-технической базы для выполнения Петербургских задач; взаимоотношениями с НАТО и США; и конечным результатом институциональных реформ в расширяющемся ЕС. Подключение новых членов делает эту задачу еще более трудной. «Весьма актуальным остается вопрос о том, насколько ОВПБ вообще может быть реализована в связи с перспективой присоединения к союзу стран ЦВЕ со своими интересами, которые не всегда совпадают с интересами «старых» членов»8.После событий 11 сентября стало очевидно, что страны ЕС нуждаются в боеспособных вооруженных силах, чтобы в случае необходимости развернуть свои войска для обороны. Для ведения антитеррористической борьбы, требующей самых различных средств и специалистов-профессионалов, включая и хорошо подготовленных разведчиков, необходимо также иметь соответствующее вооружение. Однако Европа пока не готова к реальному противодействию супертерроризму. Петербургские миссии ЕС на сегодняшний день лишь формально привязаны к борьбе с терроризмом; нет никакой глубокой проработки того, что должна включать в себя эта борьба и чем необходимо дополнить задачи, сформулированные в Петербурге. Серьезной проблемой остается финансирование программы по строительству европейской обороны, которая потребует значительного увеличения расходов. (К моменту террористических актов 11 сентября довольно долго продолжавшийся процесс уменьшения объема оборонных бюджетов стран Евросоюза в конце концов привел к их резкому снижению.) Кроме того, увеличение оборонных бюджетов должно быть дополнено эффективной военной реформой для создания военного потенциала Европейского союза. Некоторые страны ЕС уже начали такую реформу в своих вооруженных силах. Так, Франция почти завершила процесс перехода к созданию профессиональной армии, более мобильной, чем армия, комплектуемая на призывной основе, В Германии активно обсуждаются перспективы возможной отмены призыва на военную службу после очередных всеобщих выборов. Италия и Испания тоже могут ускорить процесс отказа от всеобщей воинской обязанности. Однако остается неясным, будут ли новые члены ЕС, переживающие серьезные экономические трудности, готовы к увеличению финансового бремени для проведения эффективной военной реформы. В ходе формирования антитеррористической коалиции внутри ЕС возросла напряженность между крупными и малыми странами, между государствами-членами и наднациональными институтами. а также между теми правительствами, которые занимают более выраженную проатлантическую ориентацию, и теми. у которых она не столь велика. Как новые члены ЕС будут вписаны в этот сложный контекст, пока остается неясным. Турция, еще не вступившая в ЕС и имеющая очень малые шансы на вступление в обозримом будущем, уже чинит препятствия для формирования военного измерения ЕС. В течение 2001 г. она блокировала ряд соглашений, касающихся взаимоотношений НАТО и ЕС, включая соглашения, обеспечивающие Европейскому союзу доступ к органам военного планирования НАТО. Это создает для ЕС серьезные проблемы на пути к строительству собственной военной организации9. Существует также опасность, что Евросоюз в вопросах обеспечения внутренней безопасности сосредоточится лишь на жестком пограничном контроле как на главном средстве проверки перемещения людей через страны Центральной и Восточной Европы. Между тем жесткий пограничный контроль на внешних границах не является ответом на новые угрозы, и сам способен создавать определенные проблемы. Ужесточение же контроля может подорвать сотрудничество ЕС с другими странами на уровне борьбы с терроризмом. Расширение ЕС на страны Центральной и Восточной Европы и Средиземноморья раздвигает границы Евросоюза, что ставит вопрос о его взаимоотношениях с новыми соседями. Наиболее остро это проявилось в связи с превращением Калининградской области в российский анклав в ЕС. Несомненно, данная ситуация очень сложная и для ЕС, и для России. Однако расширение Евросоюза требует от его руководства формулирования стратегии в отношении РФ. И процесс расширения, и процесс углубления европейской интеграции (особенно в сфере безопасности и обороны) должны иметь российское измерение, то есть комплекс программ и мер, направленных на сокращение разрыва между объединяющейся Европой и Россией. Обострение проблемы Калининграда создало угрозу партнерству России и ЕС в других сферах. Противодействие новым угрозам безопасности требует иного уровня сотрудничества и доверия, что было бы невозможным в условиях сохраняющейся напряженности вокруг Калининграда. К счастью на саммите ЕС-Россия, состоявшемся в ноябре 2002 г., обе стороны нашли компромисс в облегченном режиме транзита для российских граждан через территорию Литвы.