Вопрос же в отношении неопубликованных произведений иностранных авторов, находящихся в какой-либо материальной форме за рубежом, крайне сложен. Российским Законом предусмотрено, что охрана таким произведениям предоставляется лишь на основании международных договоров. Если предположить, что Закон адекватно отражает российскою практику охраны неопубликованных произведений иностранцев, то все иностранные произведения, находящиеся в объективной форме за рубежом, независимо от того, были ли они обнародованы или нет до 13 марта 1995 года, подлежат охране на территории России с этой даты. И, следовательно, другие члены Бернского Союза могли бы выдвинуть справедливые возражения против участия России в Бернской Конвенции без обратной силы.

Занятая российским законодателем позиция в отношении охраны иностранных неопубликованных произведений была подвергнута критике специалистами, которые указывали на то, что она служит источником возникновения множества проблем на практике. Например, будет ли охраняться произведение, один экземпляр которого находится за границей, а другой - на российской территории? Или, с какого момента подлежат охране созданные за рубежом произведения: с момента создания иди с момента пересечения границы?

На последний вопрос практика, причем широко распространенная, дает следующий ответ: когда неопубликованное произведение иностранного автора попадает на территорию России, оно подлежит охране по российскому авторскому праву с момента его создания. И, хотя подход законодателя, отраженный в Законе не изменился по сравнению с позицией статьи 478 Гражданского Кодекса РСФСР и статьи 136 Основ гражданского законодательства 1991 года. Это не означает, что неопубликованные иностранные произведения, находящиеся в материальной форме за пределам Российской федерации, не охраняются по российскому законодательству.

В литературе отмечалось, что "неопубликованные произведения иностранных авторов, находящиеся за рубежом, не могут рассматриваться в России как произведения, "постоянно находящиеся в сфере общественного достояния", и, следовательно, подлежат охране наравне с произведениями, находящимися на ее территории.

Необходимо также отметить, что нередко при заключении двусторонних договоров охрана неопубликованных произведений вообще не оговаривалась, например, статья 2 Соглашения с Польшей об охране авторских прав гласит: "Каждая договаривающаяся Сторона признает авторские права граждан и организаций другой договаривающейся Стороны их правопреемников на произведения науки, литературы искусства, независимо от места их первого опубликования, а также авторские права граждан третьих стран и их правопреемников на произведения, впервые выпущенные в свет на территории Советского Союза или Польской Народной республики .".[32] Из приведенной цитаты видно, что определяется судьба лишь опубликованных произведений. Такая формулировка - это результат того, что не было необходимости предусматривать взаимных обязанностей по охране неопубликованных произведений, так как произведения иностранных авторов и так подлежали охране в обоих договаривающихся государствах.

Итак, российское (а до 25 декабря 1991 года советское) авторское право фактически охраняло, и охраняет любые неопубликованные произведения иностранных авторов с момента их создания. Но, если это произведение впервые публикуется не в России и не в стране, связанной с Россией международным договором, то такое произведение становится в России общественным достоянием, так как ранее предоставленный срок охраны истек. Именно поэтому Россия смогла присоединиться к Бернской Конвенции. Это означает, что в отношении граждан стран, участвующих и в Бернской, и во Всемирной Конвенции, в России будут охраняться только те произведения, которые будут опубликованы после 26 мая 1973 года (дата присоединения СССР к Всемирной Конвенции). Что касается граждан государств, участвующих только в Бернской Конвенции, то в России будут поставлены под охрану только те их произведения, которые впервые опубликованы в этих странах после 13 марта 1995 года.

В прессе высказывались различные оценки принятого решения о присоединении без обратной силы. Одни специалисты целиком и полностью поддержала его, другие же осуждая его, утверждали, что "по сути же оказалось, что к Бернской Конвенции Россия не присоединилась". Заинтересованные же лица - издатели, единодушно поддерживая присоединение к Бернской Конвенции, также разошлись в оценке порядка такого присоединения, крупные издатели, которые "присоединились к Берну в одностороннем порядке" еще в 1993 году либо удивлены таким подходом, либо полностью отвергают его, рассматривая решение правительства как "возведение воровства в государственную политику" и "легализацию пиратства". Высказывалось мнение, что присоединение России к Бернской Конвенции с обратной силой отвечало бы интересам российских издателей, так как им "выгодно покупать права и платить иностранным авторам", что позволит им "иметь возможность, продавать права на книги российских авторов".

Естественно, что крупным издательствам под силу выплачивать огромные гонорары за приобретение исключительных прав на распространение произведений иностранных авторов на территории России. Это им действительно выгодно, так как их затраты окупятся через реализацию книжной продукции, в стоимость которой включаются и суммы авторских гонораров, и передача неисключительных прав на использование другим издательствам, в конечном итоге за счет российских читателей. Присоединение с обратной силой к Конвенции, по мнению иных издателей, также не "позволило бы встать на ноги молодым издателям", не имеющим большого стартового капитала. Это также прекратило бы приток в Россию множества произведений зарубежной литературы, что, в конечном счете, отразилось бы как на развитии только появившейся книжной индустрии, так и на культурно-духовной сфере нашего общества.

Действительно, при принятии ответственных правовых решений, каким является решение о присоединении к Бернской Конвенции, необходимо исходить из интересов всего общества, а не отдельных его групп. Учитывая то, что нормы Конвенции действуют не в идеальных, а реальных условиях, должны приниматься во внимание и те экономические последствия, которые могло бы повлечь предоставление охраны произведениям, ранее считавшимся в России общественным достоянием. Как было показано выше, критика присоединения без обратной силы носит в основном экономический характер. Вопрос о самой формулировке постановления не поднимался. Специалисты, несмотря на то, что в прессе и было отмечено, что формулировка не ясна, ограничились лишь констатацией того, что она означает, что Россия присоединилась к Бернской Конвенции без обратной силы. Думается, что единственное средство установить действительную волю законодателя - дать официальное толкование норм постановления. Хочется надеяться, что при осуществлении такого толкования будут приняты во внимание интересы лиц, долгое время использовавших произведения, ставшие общественным достоянием, в бездоговорном порядке и учтены экономические и иные последствия, для общества в целом, которые может повлечь за собой толкование норм постановления как придающего Закону обратную силу.