Но дело шло к банкротству. Идеалист Орленев ради коммерческого успеха переходить на коммерческие шоу и водевили не собирался, а содержать экспериментальный театр для полунищей американской интеллигенции было нерентабельно. Меценаты – миллионеры и среди них госпожа Вандербильд, сперва щедро финансировали его спектакли, да и сборы были хорошими. Гастроли в Чикаго и Бостоне субсидировали Эндрю Карнеги и Джон Пирпоинт –Морган. Но постепенно Орленевская независимость стала отпугивать меценатов и в конце концов актер провел 2 дня в тюрьме для должников.

Перед Американским вояжем Назимова абсолютно не верила в успех, лишь энергия мужа подвигла ее на эту поездку. Освоившись за год и увидев как оценивают ее игру американцы, наслушавшись лестных предложений от театральных импресарио, актриса принимает решение. Разумеется ни сразу. Она была многим обязана Орленеву, который сделал из нее профессиональную актрису. Она же пробудила в нем интерес к западной драматургии. Разорвать же такой тандем было бы трагедией для обоих. Назимова пробовала убедить Орленев в остаться с ней, но Орленев настаивал на возвращение в Россию. В решении Назимовой, в которой никак не мог поверить нечастный Орленев, проявился весь твердый и честолюбивый характер актрисы.

Она проводила корабль увезший Орленева в Норвегию, и в одиночестве вернулась в джунгли Манхэттена.

Когда же следующей осенью Орленев вновь собирался на гастроли в Америку с Ибсеновским «Брандом», его настигла отчаянная телеграмма Назимова: «Прошу тебя, оставь мне этот единственный уголок в мире, а у тебя и без Америки много места !», велика сила любви. Актер без колебаний отменяет поездку. Американский уголок был подарен Орленевым созданной им самим русской Дузе .

Затеряться в манхэттоновских джунглях актрисе не пришлось, театральный продюсер и владелец театров Л.Шуберт, видевший ее русские спектакли, упрашивал выступить у него в любой роли – разумеется , на английском .Обучала ее языку и ставила произношение мать знаменитого гриффитовского актера Ричарда Бартельмеса, тогда еще малыша Дика.

13 ноября 1906 года в театре «Принцесс» состоялся дебют англоязычной актрисы Аллы Назимовой в одной из лучших своих ролей - Гедды Габлер. Театральный Нью Йорк был покорен, газеты писали , что эта «хрупкая русская превзошла всех нынешних любимцев публики». Вскоре большинство всех Ибсеновских пьес, принесших ей заслуженную славу, она играет в театре на 39 – ой улице, который Шуберт называет в ее честь.

«В ролях Аллы Божественной, в ее трактовке Ибсена, любопытствующие американцы видели образы загадочного, потревоженного политическими бурями Левиафана – России. Разваливающейся империи еще предстоит воздвигнуть, подобно строителю Сольнесу воздушные замки на каменных осколках фундамента.

Пережить «феминистический» бунт, распад до ныне крепкой семьи, разрушенной с такой же легкостью, как угольный дом. Истребить в себе все человеческое и повести своих прихожан вперед, вверх, к ледяным вершинам, где выситься недостижимая церковь. Тревога и боязнь неведомого будущего – вот что сквозило в игре «русской Дузе» экзотического славянского цветка, пышно расцветшего на американской почве».*

В промежутках между серьезными ролями Хильды в «Строителе Сольнесе», Риты Алмерс в «Маленьком Эйольфе», Гедды Габлер, актриса позволяла себе передышки в мелодрамах и водевилях. В «Графине – Кокетке » и «Красавица» («Белла - Донна») уже появляются штрихи к имиджу женщины – вамп. С мелодраматическим антивоенным водевилем «Невесты войны» Назимова устраивает гастроли по всей Америке, а по ее возвращению режиссер Герберт Бреннон предлагает Назимовой сыграть главную роль в его будущем фильме.

Шел первый год мировой войны, Европа была охвачена пожарами, и даже в далекой Америке не было ни чего важнее пацифисткой темы. Джоан – Назимова, вдова убитого на фронте офицера и не может больше видеть, как погибают в военной мясорубке мужчины. Она беременна, но рожать детей для военного Молоха больше не хочет. Кульминация фильма – где она призывает всех женщин рожать солдат на неминуемую смерть и толпа женщин на заднем плане поддерживает ее ликующими криками. Джоан подносит к виску пистолет и стреляет. Толпа поднимает ее тело вверх и устремляется вперед к королю.

Картина была снята на студии «Айдеал» под Нью Йорком , в Нью Джерси. В картине снимался Чарльз Брайант, сыгравший столь важную роль в судьбе актрисы . Он стал ее любовником (пожениться они не могли , поскольку Орленев развода не давал) и партер во многих фильмах. Он же тактично совлекал Назимову на путь коммерческого успеха, критикуя ее приверженность к классическому репертуару.

В отечестве слагались легенды об ее успехах, газеты печатали язвительные фельетоны о новой американке. Комиссаржевская, ездившая с гастролями в Нью Йорк, не получала такой вдохновительной поддержки как труппа Орленева. Считали, что успеху госпожи Комиссаржевской очень вредил патриотизм. Госпожа Назимова, играющая по английски натурализованная артистка – раздувается всемирно и в отличае от первой Назимова поняла высоко мещанский характер страны «желтого дьявола». Она живет в особняке неприступною царицей, скрывающейся от взоров публики.

Вот какой увидела Назимову актриса Мерседес де Акоста на благотворительном вечере Мэдисон Сквер Гарден.: «представляя Россию она неожиданно появилась в проходе ведущем к просторной арене, находившийся тогда на 27 улице, в костюме казака. Когда оркестр заиграл императорский гимн, она, освещенная ярким светом прожектора, развернула Российский флаг. Весь зал в тот вечер был у ее ног».

Предложения и заманчивые контракты с Голливудом после успеха «Невест войны» сыпались как из рога изобилия. Честолюбие и властность актрисы, проявились в ее контракте с компанией «Метро» - он позволял Назимовой самой набирать съемочную группу, утверждать сценарий, режиссеров, актеров. Однако пока это могущество не позволяло ей экранизировать Ибсена и Чехова: таких элитарных вещей дельцы «Метро не поощряли.

Ее минимальная зарплата достигала 13 тыс. долларов в неделю – многие Голливудские звезды могли о таком только мечтать.

По убеждению Чарльза Браинта она пробовала себя в экзотическом амплуа, играя неврастеничных певичек парижских кабачков, индийских танцовщиц и прочих хрупких цветов «полусвета» Вся ее характерная южная внешность идеально подходили для сентиментальных мелодрам типа «Игрушки судьбы» Дж. Бейкера, где Назимова играет жертву мужских страстей или «Красного фонаря» Альберта Капеллани. Брезгливо относясь к мелодраматическим сценариям властная «мадам» играла в них, поскольку фильмы делались под нее – роли Назимовой были Альфой и Омегой таких картин.

Тема одинокой ранимой женщины, прячущейся за маской хищницы – вамп, капризна и избалована проступает уже в первой же роли для «Метро» в фильме «Чудесное явление» (1918г.)

В мелодраме Альберта Капеллани «Око за око» (1918г.), Назимова играет дочь арабского шейха, которую настигают терни судьбы, но как правило сводящийся к хэппи енду.

В мелодраме «Из тумана» (1919г.) того же Капеллани, суть в принципе малоизменена. Как видим мелодрамы Назимовой не сильно отличались одна от другой.