Поэтому выделяют более четкие характеристики, которые должны быть присущи научному знанию – это проблемность, обоснованность, интерсубъективность и системность.

Проблемность предполагает в себе возможность выделить область неизвестного в исследуемом предмете с помощью способов и методов имеющихся у субъекта познания.

Обоснованность требует от ученого обязательной аргументации в пользу полученного знания: его логическая непротиворечивость; согласованность с уже ранее имевшимся знанием; эмпирическая проверяемость, непосредственно связанной с опытом.

Системность предполагает упорядоченность знания как внутри отдельно взятой научной отрасли, так и в науке в целом, и в научной теории. Обратимся к истории развития науки, чтобы понять суть проблемы, и понять: чего мы достигаем, развивая науку?

4. Как меняется со временем представление о полученных знаниях?

Поставим вопрос несколько иначе: может ли современная наука стать истинной в последней инстанции, и тем самым исключить само существование понятия антинаука? Ответ на данный вопрос тесно связан с решением основного вопроса гносеологии: «Познаваем ли мир?». Из этого следует, что вопрос не решен окончательно, и деление знания на научное и ненаучное это только отнесение его к термину - чему соответствует понятие наука в современном мире. Конечно, если рассматривать знание как антинаучное, лишь потому, что оно не соответствует тем критериям науки, которые установлены в мире. Сам факт существования непознанного дает пищу для антинауки, а вопрос: несет ли антинаука в себе какое-то знание? - еще далек от своего решения.

Существует множество направлений в философии, которые придерживаются самых различных взглядов на вопрос о познаваемости мира. Идеалисты считают мир порождением высшего разума, а разум всегда иррационален. Кантовский агностицизм, заключается в том, что вещь существует для нас и существует сама по себе. Принципиально различно. И сколько бы мы не проникали в глубь явления, по мнению идеалистов, наше знание о предмете будет все равно отличаться от того, чем он является нам и что существует на самом деле.

Это бесконечный процесс - границы опыта непрерывно расширяются, но границы познанного не могут исчезнуть, как не может исчезнуть сам горизонт.

Среди идеалистов распространен также скептицизм. Хотя скептики выражают сомнение в достоверности научного знания, но не отрицают принципиальной познаваемости мира. «Нет познания без проблемы, и нет проблемы без сомнения». При обосновании этой концепции обычно ссылаются на известную легенду, согласно которой Зенон в ответ на вопрос, почему он сомневается во всем, нарисовал два неравных круга и, указывая сначала на большой, а затем на малый, сказал: "Этот большой круг – мои знания, тот малый – ваши. Все, что за пределами кругов, - область неизвестного. Согласитесь, что граница соприкосновения моего знания с неизвестным больше, чем ваша. Вот почему я сомневаюсь больше, чем вы".

Научное знание также предполагает наличие сомнения - оно может быть плодотворным и вести к новым взглядам на мир.

Среди материалистических концепций различные взгляды исторически связаны с новыми научными открытиями и появлением новых задач. С развитием Ньютоновой механики материалисты, распространив ее законы на все явления, пришли к выводу, что мир познаваем в ближайшем будущем - в результате чего появилась концепция об окончании физики, а в последствии - всей науки. Познать - значит раскрыть сущность предмета. А если считать

сущность всех предметов как проявление свойств, описываемых классической механикой, применяемой к планетарной модели атома, - то мир можно считать познанным, ведь все остальные связи - проявление уже изученных.

С другой стороны, этот оптимистический подход обосновывался следующим образом: "Вывод о возможности полной и окончательной формулировки всех основных законов материального мира аргументируется тем, что число различных типов взаимодействий, необходимое для того, чтобы найти соотношения, определяющие эти постоянные, также должно быть конечным." (Компанеец А.С. [7]).

Но уже в начале XX-го века эта концепция потерпела поражение, так как "мысль человека бесконечно углубляется от явления к сущности второго порядка и так далее без конца" (Ленин В.И. [6, c.227]).

И с появлением новых более качественных методов исследования человек открыл для себя еще нетронутые горизонты знаний, тем самым, убедившись, что устройство микромира является настолько сложным как для его описания, так и для понимания сущности изучаемого явления, что даже "завершенные теории" имеют предел применимости. То есть сама физика оказалась слишком сложна для физиков.

С одной стороны, этот термин «завершенная» или « законченная теория» вводит Барашенков [1] для того, чтобы получить качественную оценку наших знаний. И в этом смысле, завершенность теории означает, что теория имеет область своей применимости, и внутри этой области при достигнутом уровне техники измерений данная теория может исчерпывающим образом описывать эксперимент.

С другой стороны, завершенность теории часто связывают с полнотой или неполнотой аксиоматической модели, на основе которой построена данная теория. Иногда говорят о том, что, чем шире круг охватываемых данной теорией явлений, чем меньше постулатов в ее основании, тем полнее ее завершенность - хотя это и не всегда правильно. На самом деле, полнота или неполнота аксиоматической модели не зависит напрямую от количества постулатов, а определяется с помощью других специальных критериев.

Важно понять, что наука, по сути, и оперирует теми самыми “законченными теориями”, применимыми, как уже было сказано лишь к определенным явлениям, за пределами которых данная теория теряет свою эффективность.

В этом контексте имеет смысл поставить вопрос о границах применимости физических теорий и научных ошибках, т. е. кратко теперь коснемся вопроса: чем отличается лженаука от ошибок в науке и существует ли между ними связь?

Действительно, если со стороны официальной науки не последовало немедленного опровержения сомнительного антинаучного исследования, то создается впечатление, что наука бессильна объяснить данное явление, а ее молчание часто расценивается в обществе либо как факт молчаливого признания своих ошибок, либо как факт одобрения подобных исследований и согласия с представленными результатами,

Иначе говоря, попытаемся понять: где искать границу между наукой и антинаукой, и как отличить антинауку от ошибок в науке?

Вопросам разграничения научного творчества и ошибок в науке от лженауки посвящены работы (Хазен А.М. [14 -15]).

Ограничимся рассмотрением ошибок в науке, что сразу позволит выявить отсутствие связи между ошибками науки и антинаукой. Воспользуемся подходом, который описан в [15], но вместо области аксиоматической модели, рассмотрим область применимости физической теории исходя из того, что внутри этой области «завершенная» или «законченная» теория может исчерпывающим образом описывать эксперимент. Т. е. физическая теория дает внутри своей области применимости правильные решения, а вне этой области - возникают ошибки. Или говоря парадоксальным языком, абсолютной истиной являются утверждения и результаты, про которые известно, что они ошибочны за пределами известных границ.