Идеи Шопенгауэра (1788-1860) были чрезвычайно близки собственным размышлениям Ницше конца 1865 г. Его поражало презрение философа к людям, с их мелочными заботами и своекорыстными интересами. Бессмысленность этого существования, так ярко обрисованная Шопенгауэром, привела Ницше к мысли о том, что искать смысл жизни человека в исполнении им своего долга - напрасная трата сил и времени. Человек исполняет свой долг под давлением внешних условий существования, и этим ничем не отличается от животного, также действующего исключительно по обстоятельствам.

Возросший интерес Ницше к философии и стремление расширить познания в этой области не направили его, однако, наиболее естественным путем. Он не стал посещать лекции по философии в университете; страстные выпады Шопенгауэра против философов на университетских кафедрах и личные впечатления от жалких философов Боннского университета вроде недалекого К. Шааршмидта отвратили Ницше от официальных преподавателей этой дисциплины. С тем большей жадностью набросился он на оригинальную философскую литературу.

В ней Ницше обнаружил еще одно поразившее его произведение - только что вышедшую в 1866 г. книгу Ф.А. Ланге "История материализма". Залпом прочитав ее, он пришел в восторг от этого "самого значительного философского произведения последних лет", дополнявшего его любимых И. Канта и А. Шопенгауэра. Импонировало Ницше и отсутствие специфически немецкой учености у Ланге. Сын теолога, Фридрих Альберт Ланге (1828-1875) только в 1870 г. стал профессором философии в Цюрихе, а с 1872 г. - в Марбургеком университете. Во время создания "Истории материализма" Ланге работал учителем гимназии и был известен своими леволиберальными воззрениями, близкими к идеям социал-демократии.

В философии Ланге выступил как один из ранних представителей неокантианства, наметивший главные принципы этого направления и его социально-политические основы. Из его книги Ницше впервые получил представление о социальном дарвинизме, о политических и экономических тенденциях современного развития, столкнулся с оригинальной интерпретацией взглядов греческого материалиста Демокрита и великого немецкого мыслителя Канта подробно познакомился с представителями английского позитивизма и утилитаризма.

У Ланге Ницше нашел и подтверждение собственным, еще смутным философским представлениям. Согласно Ланге, окружающий нас мир - это представление, обусловленное физической структурой человеческого организма. Но человек не может удовлетвориться только ограниченным чувственным материалом, открываемым в опыте. Человек - духовное, нравственное существо, он нуждается и в идеальном мире, который сам же и создает. Человек - творец поэтических образов, религиозных представлений, дающих ему возможность построить в своем сознании более совершенный мир, чем тот, который его окружает. Такой идеальный мир возвышает человека над миром обыденности, вооружает его этической идеей, а ею для Ланге была идея социализма. Представление о реальном мире как алогичном, иррациональном явлении Ницше почерпнул уже у Шопенгауэра, а Ланге лишь укрепил в нем это убеждение.

В декабре 1868 г. в Базельском университете освободилась кафедра греческого языка и литературы, руководитель которой, профессор А. Кисслинг, принял приглашение перейти в университет Гамбурга. Он обратился к своему бывшему боннскому наставнику Ричлю с вопросом о том, нельзя ли пригласить в Базель Ницше, чьи работы по античной литературе были ему хорошо знакомы по журналу "Рейнский музей филологии". Ричль ответил, что за 40 лет преподавания он еще не встречал столь зрелого и глубокого студента, как этот молодой человек, который наверняка войдет в первые ряды немецкой филологической науки.

Сам кандидат был польщен выпавшей честью - занять пост экстраординарного профессора университета без диссертации и даже без завершенного полностью курса обучения. В приглашении его привлекло еще одно - возможность ближе сойтись с Вагнером, проживавшим с 1866 г. в Трибшене близ Люцерна.

Перед отъездом Ницше намеревался защитить в Лейпциге диссертацию на основе своих исследований о Диогене Лаэртском. Однако совет факультета единодушно решил, что опубликованные статьи Ницше вполне заменяют диссертацию, и 23 марта ему присудили степень доктора без обязательной публичной защиты, дискуссии и экзамена. Осталось решить еще одну проблему, Ницше долго колебался, не зная, как поступить: следовало ли при переезде в Базель сохранить прусское гражданство или же принять швейцарское. От первого варианта он отказался и 17 апреля 1869 г. получил из ведомства в Мерзебурге извещение о согласии королевского правительства на его выход из прусского подданства. Однако ошибочно считать, будто Ницше "был гражданином Швейцарии". После переезда в Базель Ницше вообще не обращался с прошением о предоставлении ему швейцарского гражданства и навсегда остался человеком без какого-либо государственного подданства.

Преподавание в университете и гимназии "Педагогиум" при нем довольно скоро начали тяготить Ницше так же, как и уютная мещанская атмосфера Базеля. Его все чаще охватывали периоды меланхолической депрессии, спасение от которой он находил в дружбе с Вагнером, в дом которого Ницше стремился при любой представившейся возможности, благо от Базеля до Люцерна всего два часа езды. Погружение в возвышенный мир искусства во время частых приездов в Трибшен, очаровательная жена Вагнера Козима разительно контрастировали с размеренным и скучным существованием Ницше в Базеле. Это вызывало у Ницше отвращение к филологии и науке вообще.

НИЗВЕРЖЕНИЕ КУМИРОВ

2 января 1872 г. в книжных магазинах Лейпцига появилась книга Ницше "Рождение трагедии из духа музыки". Задумывалась она еще до франко-германской войны, а схематически очерчена в докладе "Греческая музыкальная драма", прочитанном в университете в январе 1870 г.

Посвященная Вагнеру, работа определяла те основы, на которых покоится рождение трагедии как произведения искусства. Античная и современная линии тесно переплетаются друг с другом в постоянном сопоставлении Диониса, Аполлона и Сократа с Вагнером и Шопенгауэром.

Ницше так сформулировал античные символы:

"До сего времени мы рассматривали аполлоновское начало и его противоположность - дионисийское - как художественные силы: с одной стороны, как художественный мир мечты, завершенность которого не стбит в какой-либо связи с интеллектуальным уровнем или художественным образованием отдельной личности, а с другой - как опьяняющую действительность, которая также не принимает во внимание отдельную личность, а наоборот, стремится даже уничтожить индивида и заменить его мистической бесчувственностью целого".

Освобождающим из этих символов предстает у Ницше дионисийское начало, как бы помогающее "избыть" страдания кошмарного бытия. Оно становится отныне его постоянным спутником. И как удивительное предвидение собственной судьбы звучат его слова: "Танцуя и напевая, являет себя человек как сочлен высшего сообщества: он разучился говорить и ходить, а в танце взлетает в небеса . в нем звучит нечто сверхъестественное: он чувствует себя Богом, сам он шествует теперь так возвышенно и восторженно, как и боги в его снах". (Именно в таком экстазе полтора десятилетия спустя увидит Овербек уже сошедшего с ума Ницше в Турине).