5. Вплоть до точки, в которой у него больше нет свободы выбора, человек ответствен за свои действия. Но ответственность является толь­ко этическим постулатом, и часто речь идет лишь о рационализации желания авторитарных инстанций иметь возможность наказать челове­ка. Именно потому, что зло есть нечто вообще человеческое, ибо оно представляет потенциал регрессии и потерю нашей гуманности, оно живет в каждом из нас. Чем больше мы осознаем это, тем меньше мы в состоянии сделаться судьями над другими людьми.

6. Все мы детерминированы тем, что родились людьми и потому всегда стоим перед задачей принимать решения. Вместе с нашими целями мы должны выбирать и наши средства. Мы не можем полагаться на то, что кто-то нас освободит, но мы должны постоянно сознавать тот факт, что неправильные решения отнимают у нас возможность освободить самих себя.

Мы должны на деле достичь осознания самих себя, чтобы иметь возможность выбрать добро, но это самосознание не поможет нам, если мы потеряли способность быть до глубины души взволнованными бедой другого человеческого существа, дружеским взглядом, пением птиц и свежей зеленью травы. Если человек равнодушен к жизни, то больше нет надежды, что он выберет добро. Его сердце действительно ожесточи­лось настолько, что его «жизнь» закончилась. Если бы это случилось со всей человеческой расой или ее наиболее могущественными членами, это могло бы привести к угасанию жизни человечества в ее самый многообе­щающий момент.

Именно Фромму принадлежит оригинальная мысль: история вовсе не стремится очеловечить человека. Напротив, она нередко пытается вытравить в нем истинно человеческое, извратить его природу. Конечно, многие исследователи и до американского ученого обращали внимание на негативные стороны человеческого существа. Но Фромм выступает как последовательный аналитик того зла, которое заключено в человеке. Фромм хорошо знает о падениях человеческой души. Ведь его первая книга "Бегство от свободы" (1941) была посвящена тоталитаризму. Теперь, когда человечество прошло через опыт массовых насильственных экспериментов с человеческим материалом, нужно сказать, без преувеличения: история это также и процесс расчеловечивания человека. Верно ли, что всякое философское постижение человека неотвратимо превращается в критическую теорию ? По всей видимости, верно, потому что человечество на протяжении своего развития много раз демонстрировало такую ситуацию, когда идея социальности не соизмерялась с человеческой природой, с человеческими потребностями.

5). Человек как реализация продуктивного начала и мерило истории

Не случайно Фромм принципиально отказывался искать истоки общественного миропорядка, нравственных исканий, человеческих потенций в чем-то ином, нежели в самом человеке. Он едва ли не единственный исследователь в западной философии, кто неуклонно развивает тему человеческой сущности как реализации продуктивного, жизнетворческого начала. Человек сам по себе не плох и не хорош. Он открыт для самосозидания. Это означает, что его можно соразмерять с самим собой, то есть с нераскрытым человеческим потенциалом. В этом смысле человек может оказаться некой идеальной меркой не только для самого себя, но и для всей истории. Важно только не отступать от этой антропологической позиции, не приискивать иных трансцендентных критериев для оценки человеческого, кроме как внутри него самого. В изложении этой идеи Фромм всегда последователен. О чем бы ни зашла речь о социальной динамике, об исторических ситуациях, о процессе социализации, Фромм всегда видит перед собой одну и ту же проблему как раскрывается в данном случае общечеловеческое .

Итак, всякая философская антропология, естественно, начинается с вопроса "Что такое человек?". Многие мыслители пытались осветить эту тему, перечисляя те или иные уникальные человеческие свойства. Одни считали, что человеческая природа, скажем, обусловлена фактом грехопадения, другие усматривали ее в разумности человека, третьи в его социальности. Подход Фромма принципиально иной. Он отказывается от конкретного определения человеческой природы, которое сводилось бы к обозначению человеческих задатков. В концепции американского исследователя "человеческая природа" выступает как философское понятие, некая абстракция.

Фромм полагает, что понятие и сущность человека выражают не качество и не субстанцию, а противоречие, имманентное человеческому бытию. По мнению Фромма, поведение человека нельзя объяснить на основе раскрытия одних только биологических механизмов, извечно присущих людям. Он отвергает также и противоположную точку зрения, согласно которой основные мотивы поведения индивидов надо искать в социокультурных факторах. Как полагает ученый, надо избегать изолированного анализа только психического или только социального. Главные страсти и желания человека, отмечает Фромм, возникают из его всеобщего существования, то есть из уникальной ситуации, в которой вообще оказался человек. По своим физиологическим функциям люди принадлежат миру животных, существование которых определяется инстинктами и гармонией с природой. Но вместе с тем человек уже отделен от животного мира. И эта его "раздвоенность" составляет суть психологически окрашенного экзистенциального противоречия.

Проблема сущности человека понимается Фроммом как глубинное экзистенциальное рассогласование. Поступки людей уже не определяются инстинктами. В сравнении с другими животными эти инстинкты у людей слабы, непрочны и недостаточны для того, чтобы гарантировать им существование. Кроме того, самосознание, разум, воображение и способность к творчеству нарушают единство со средой обитания, которое присуще животному существованию. Человек знает о самом себе, о своем прошлом и о том, что в будущем его ждет смерть, о своем ничтожестве и бессилии. Человек остается частью природы, но он неотторжим от нее. Он теперь понимает, что "заброшен" в мир в случайном месте и времени, осознает свою беспомощность, ограниченность своего существования. Над ним тяготеет своего рода проклятие: человек никогда не освободится от этого противоречия, не укроется от собственных мыслей и чувств, которые пронизывают его существо. Человек, отмечает Фромм, это единственное животное, для которого собственное существование является проблемой: он ее должен решить и от нее никуда не уйти.

Здесь возникает следующая проблема фроммовской философской антропологии. Это вопрос о модусах человеческого существования. Философ формулирует известную дихотомию ”Иметь или Быть”. Экзистенциальное противоречие позволяет человеку думать о собственном самоосуществлении. Но оно подсказывает и иной выход – Иметь, то есть заглушить коллизию человеческого бытия, обратится к иллюзорному самоудостоверению.

Обладание представляется нормальной функцией нашей жизни: чтобы жить, мы должны обладать вещами. Более того, мы должны обладать вещами, чтобы получать от них удовольствие. Да и как может возникнуть другая альтернатива в обществе, высшей целью которого является иметь и иметь как можно больше и в котором один человек может сказать о другом: "Он стоит миллион долларов"? При таком понимании, напротив, кажется, что сущность бытия заключается именно в обладании, что человек ничто, если он ничего не имеет ( работа "Иметь или Быть?" ). Фромм полагает, что за душу человека борются два принципа принцип обладания и принцип бытия. Человек должен быть самим собой, развивать присущие ему качества, а не стремиться к стяжательству, к непомерным вожделениям. Тенденция Иметь в конечном счете черпает силу в биологическом факторе, в стремлении к самосохранению. Вторая тенденция Быть значит отдавать, жертвовать собой обретает силу в специфических условиях человеческого существования. Эти рассуждения Фромма приобретают сегодня особую значимость и актуальность.