Атомизм (дискретность, квант ованность) материи—древняя, но принципиально важная идея. Первым принял атомы за всеоб­щие начала Левкипп (V в. до н. э.). Атомистическое учение Левкиппа развивал и его ученик Демокрит.

Уже в наше время известный американский физик-теоретик Ричард Фейнман (1918—1988), один из создателей современной квантовой электродинамики, лауреат Нобелевской премии (1965). свой оригинальный курс лекций но физике, читавшихся им в 1961/ 1962 и 1962/1963 учебных годах в Калифорнийском Технологиче­ском институте (США), начал именно с утверждения об осново­полагающем значении научного атомизма: «Если бы в результате какой-то мировой катастрофы все накоп­ленные научные знания оказались бы уничтоженными и к грядущим поколениям живых существ перешла бы только одна фраза, то какое утверждение, составленное из наименьшего количества слов. принесло бы наибольшую информацию? Я считаю, что это — атом­ная гипотеза (можете называть ее не гипотезой, а фактом, но это ничего не меняет): все тела состоят из атомов—маленьких те­лец, которые находятся в беспрерывном движении, притягивают­ся на небольшом расстоянии, но отталкиваются, если одно из них плотнее прижать к другому. В одной этой фразе, как вы убеди­тесь, содержится невероятное количество информации о мире, стоит лишь приложить к ней немного воображения и чуть соображения».

Концепция атомистического (дискретного, квантованного) строения материи на самом деле пронизывает все естествознание на протяжении всей его истории от античной натурфилософии Левкиппа и Демокрита.

Особое значение научному атомизму, который имеет универ­сальный характер, но по-разному проявляется в различных усло­виях, придавал и В. И. Вернадский:

«В наш век научного атомизма только основные, его характе­ризующие, естественные тела и с ними связанные природные явле­ния могут наблюдаться всюду и везде, но и для них в разной среде проявляются разные их свойства, и проявление их есть иногда дело большой трудности, которое может выясниться только в течение поколений научной работы.

Очень поучительна с этой точки зрения история одного из величайших эмпирических обобщений—созданной в 1868— 1869 гг. периодической системы химических элементов Д. И. Мен­делеева (1834—1907). Через восемь лет после смерти Менделеева открытие другого гениального ученого Г. Мозли (1887—1915) вскрыло ее содержание резко по-новому, связало ее с атомами-изотопами, о чем Менделеев не мог при своей жизни даже и думать. Атомы-изотопы заменили в ней „химические эле­менты".

Мне кажется, это типично для эмпирических обобщений Они непрерывно меняются и углубляются с ходом роста есгество-знания.

Атомы и другие, еще более мелкие, дисперсные естественные тела „материи и энергии"—логические отвлечения чистой и при­кладной (т. е. связанной с действием) математической мысли—ее символы—охватывают до конца научное понимание реальности в веке научного атомизма. Мы не сомневаемся в их реальности .».

По современным представлениям о корпускулярно-волновом дуализме материи, ее дискретность и непрерывность дополняют друг друга.

Кроме того,атомизму,т.е. принципиальной дискретности, или квантованности, материи сопутствует принципиальная непрерывность (предельная однородность) пустоты. Проблема взаимоотношения между ними—одна из принципиально вечных (парадоксальных) фундаментальных проблем.

К фундаментальным проблемам такого же рода относятся, вообще говоря, всевозможные космологические парадоксы, соот­ношение части и целого, уникальный («вполне детерминирован­ный») и всеобъемлющий («всевозможный») характер самообус­ловленной Вселенной, место Человека во Вселенной и роль Ра­зумного начала в ней, а также многое другое.

Ключевые источники естествознания

Имея в виду рациональность перехода от натурфилософии к математически точному естествознанию, В.И. Вернадский от­мечал одинаковую существенность и взаимную дополнитель­ность двух основных и воистину универсальных математических методов—количественного (арифметического или алгебраиче­ского) и качественного (геометрического), т. е. интегрального (внешнего) и дифференциального (внутреннего): «Одно и то же природное явление может быть независимо охвачено обоими этими направлениями творческой математической мысли».

Отдавая должное философии и сознавая «огромное значение математики для естествознания», он все-таки полагал, что «в основе естествознания лежат только научные эмпирические факты и научные эмпирические обобщения»:

«Все основные научные эмпирические понятия при логическом анализе приводят к иррациональному остатку .

Никогда ни одно научно изучаемое явление, ни один научный эмпирический факт и ни одно научное эмпирическое обобщение не может быть выражено до конца, без остатка, в словесных образах, в логических построениях—в понятиях—в тех формах, в преде­лах которых только и идет работа философской мысли, их синтези­рующая, их анализирующая. В предметах исследования науки всег­да остается неразлагаемый рационалистически остаток—иногда большой,—который влияет на эмпирическое научное изучение, остаток, исчезающий нацело из идеальных построений философии, космогонии или математики и математической физики. Тлубокая мысль, в яркой красивой форме выраженная Ф. И. Тютчевым— „Мысль изреченная есть ложь" (в стихотворении ^Пеп^ит), всегда сознательно или бессознательно чувствуется испытателем природы и всяким научным исследователем, когда он в своей научной работе сталкивается с противоречиями между эмпирическими научными обобщениями и отвлеченными построениями философии или когда факты заставляют его менять и уточнять (обычно осложнять, а часто резко упрощать) свои гипотезы, особенно часто—неизбеж­но ограниченные математические выражения природных явлений».

Поэтому Вернадский считал необходимым исходить прежде всего или в конечном счете именно из ключевых научных эм­пирических фактов или соответствующих ключевых научных эм­пирических обобщений (типа открытой Менделеевым Периодиче­ской системы химических элементов—«одного из величайших эмпирических обобщений»), т. е. обращаться непосредственно к этим естественным ключевым источникам, как бы вспоминая красноречивое тютчевское «Молчание»:

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь.

Взрывая, возмутишь ключи,

Питайся ими—и молчи.

Всегда остающийся в предметах исследования науки нераз­лагаемый рационалистически остаток, т. е. иррациональный остаток, к которому приводят все основные научные эмпиричес­кие понятия при логическом анализе, означает, что мы должны принимать во внимание наряду с безусловно необходимыми— достоверными—фактами, характерными для вполне детермини­стической классической механики, и факты вероятностные, лежа­щие в основе надлежащей квантовой механики (с ее соответству­ющей вероятностной интерпретацией и с характерным для нее принципом неопределенности), а также факты веры, с которыми имеют дело не только все религии, но и атеизм, поскольку «основанные па философских заключениях» «атеистические пред­ставления,—как справедливо заметил Вернадский,—по существу тоже предмет веры».