Та душа, которая в течении всей жизни человека умышленно избегала любой связи с телом, остерегалась его и сосредоточивалась в самой себе, постоянно в этом упражняясь, иными словами, посвящала себя истинной философии, - такая душа, говорит Платон, 'уходит в подобное ей самой безвидное место, божественное, бессмертное, разумное и, достигши его, обретает блаженство и - как говорят о посвященных в таинства - впредь на веки поселяется среди богов'. В то же время, будучи самим движением, душа есть нечто вечно подвижное. Но именно поэтому она лишь в высшей степени подобна 'идеям', но не полностью им тождественна. Она лишь 'причастна' свободному от условий времени и не зависящему от изменений бытию.

Развитию этой мысли о 'срединном' положении души между миром чистого бытия и миром обусловленных телом страстей и желаний сложилось у Платона в учении о трояком составе души.

Части эти - ум, аффективное, или страстное, начало и начало желания. В соответствии с этимм и Платон различает в душе три части:

1)разумную,

2) аффективную,

3) вожделеющую. Так поступает и Платон: ум он помещает в голове, аффективное начало - в груди, а начало вожделения - ниже груднобрюшной преграды , в печени.

Знание, по Платону, относится к бесцветной, бесформенной и неосязаемой сущности, зримого только для одного кормчего души - разума.

Увидев с течением времени сущее, душа бывает довольна этим. Созерцая истину, она питается ею и предается радости. Следуя за шествием богов, души, наиболее способные следовать за божеством и уподобившиеся ему, увлекаются вращательным движение неба. Во время этого круговращения душа созерцает знание - не то знание, которому присуще рождение, и не то, которое не изменяется при изменении того, что мы называем знанием теперь существующего, но то, которое заключается в том, что существует как действительно существующее.

Для психологии Платона характерно, что души различных людей он представляет - и в отношении нравственных доблестей, и в отношении способности к познанию - далеко не однородными и не равноценными. Даже души, наиболее способные следовать за божеством и уподобившиеся ему, с трудом созерцают сущее, так как 'возничие' этих душ приводятся в смятение 'конями'. Другие души, направляясь вслед за богами вверх, на крайний поднебесный свод, то поднимаются, то опускаются и, так как кони сильно рвутся, одно видят, другого не видят. Все остальные, стремящиеся следовать к высшей область, вследствие бессилия своего носятся в поднебесном пространстве, пытаясь определить друг друга. Вследствие прочности 'возничих' у многих душ ломаются крылья. Все такие души, несмотря на большие труды, уходят, не достигнув содержания сущего, и, уйдя, довольствуются пищей, в основе которой лежит представление.

Душа, никогда не видевшая истины, не принимает человеческого образа. Ибо человек должен понимать истину на основании того, что называется идеей. Исходя из многих чувственных восприятий, он переходит путем логического рассуждения к единому.

Путь к усмотрению этого единства лежит, по Платону, через воспоминание. 'Это единое, - поясняет Платон, -есть воспоминание о том, что некогда наша душа видела, когда она с богом шествовала, сверху смотрела на то, что мы называем теперь существующим, и 'ныряла' в действительно сущее'.

Отсюда Платон делает вывод, что одно только размышление человека, любящего мудрость, способно окрыляться: при помощи памяти такой человек всегда пребывает по возможности при том, будучи при чем божество оказывается божественным.

Учение, здесь сформулированное в образах мифа, более обстоятельно развивается (в плане теории познания) в диалогах «Теэтет» и «Менон». Предмет «Теэтета» - именно вопрос о существе знания. Платон поясняет, что ему важно выяснить не то, какие существуют частные виды знания, а то, что такое знание само по себе. Диалог не дает положительного ответа на вопрос, но последовательно рассматривает и опровергает три выдвинутых философами, но несостоятельных с точки зрения Платона, решения этого вопроса. Это:

1) взгляд, согласно которому знание есть чувственное восприятие,

2) взгляд, согласно которому знание - правильное мнение, и

3) взгляд, согласно которому знание - правильное мнение со смыслом.

Наконец, Платон указывает, что при безусловной текучести всего познание оказывается невозможным еще и потому, что посредством одних лишь чувственных восприятий невозможны умозаключения, без которых, однако, не достигается никакое знание о сущности. Ответ на вопрос, что такое знание, необходимо искать в том, что получает душа, когда осуществляет рассмотрение сущего сама по себе.

Необходимое для подлинного знания единство принципиально не может быть найдено в область чувственных восприятий, так как в этой области все течет и все лишено необходимой определенности.

Так обосновывает Платон вывод, согласно которому чувственному, как текучему, необходимо должно предшествовать нечто уже не текучее, и не чувственное, а потому и знание не может быть тождественно чувственному восприятию.

Но знание не может быть и 'правильным мнением'.

По Платону, лжи вообще не может быть ни в каких ощущениях и ни в каких чувственных образах. Здесь Платон предвосхищает утверждение, которое позднее вслед за ним разовьет в свои логических работах Аристотель, а в новое время - Декарт. По Платону, ложь впервые появляется только тогда, когда возникает вопрос о том, как следует соединять то, что мы ощущаем и представляем, с тем, что мы знаем. Вообще никакое определение лжи, по Платону, невозможно, если ему не предшествует определение самого знания.

Таким образом, знание не есть ощущение, ни правильное мнение, ни соединение правильного мнения со смыслом. Во всех случаях знание следует ограничивать от чувственности и рассматривать не как порождение чувственных образов и представлений, а как предшествующее им условие. «Теэтет» Платона подводит вплотную к мысли, что знание должно быть соединением, синтезом, чувственности и ума и что именно ум осмысливает элементы чувственного опыта.

Как и в «Теэтете», в «Меноне» сопоставляются 'правильное мнение' и 'знание'. В известном смысле 'правильное мнение' вполне правомерно. Оно может управлять совершением любого дела не хуже знания, с не меньшей пользой. Так, политики, например Фемистокл, правят городами, основываясь не на знании, а на правильном мнении.

Однако знание все же - и, по Платону, с полным на то основанием - ценится значительно выше правильного мнения.

В платоновском понятии 'припоминания' необходимо разобраться. На первый взгляд может показаться, будто, заговорив о 'припоминании', Платон покидает почву трезвого философского исследования и всецело отдается во власть мифотворческой фантазии. Выведенный в «Меноне» Сократ предлагает мальчику, никогда не изучавшему геометрии, решить задачу удвоение данного квадрата. Посредством искусно поставленных вопросов он наводит мальчика на правильное решение поставленной перед ним задачи. Из это факта извлекается философский вывод: 'Получается, что в человеке, который не знает чего-нибудь, живут верные мнения насчет того, чего он не знает . Теперь эти мнения зашевелились в нем, словно сны . При это он все узнает, хотя его будут не учить, а только спрашивать, и знания он найдет в самом себе . А ведь найти знания в самом себе - это и значит припомнить, не так ли. - Конечно. - Значит, то знание, которое у него есть сейчас, он либо когда-то приобрел, либо оно всегда у него было . Если оно всегда у него было, значит, он всегда был знающим, а если он когда-либо приобрел, то уж не как не в нынешней жизни . А если он приобрел их не в нынешней жизни, то разве не ясно, что они появились у него в какие-то другие времена, когда он и выучился . А поскольку в то время, когда он уже человек, и тогда, когда он им еще не был, в нем должны жить истинные мнения, которые, если их разбудить вопросами, становятся знаниями, - не все ли время будет сведущей его душа. Ведь ясно, что он все время либо человек, либо не человек . Ток если правда обо всем сущем живет у нас в душе, а сама душа бессмертна, то не следует ли нам смело пускаться в поиски и припоминать то, чего мы сейчас не знаем, то есть не припомним'.