1. Концепция "пролетарского права"

Концепцию нового, революционного, пролетарского права как средства осуществления диктатуры пролетариата активно разви­вал и внедрял в практику советской юстиции Д.Л. Курский.

Право в условиях диктатуры пролетариата — это, согласно Курскому, выражение интересов пролетариата. "Диктатура проле­тариата, — подчеркивал он в 1918 г., — может признавать только интересы своего класса в целом; подлинный представитель такой диктатуры — весь класс в целом, т. е. рабочие и беднейшие кресть­яне, организованные в коммунистическую партию и Советы; от­дельное лицо, тем паче должностное лицо, — всегда исполнитель, даже когда является наиболее ответственным организатором").

Еще жестче классовый характер уголовных норм проявлялся-в вопросах преступления и наказания. Подчеркиваемая Курским замена (практически лишь частичная) при переходе к нэпу внесу дебных репрессий репрессиями судебными фактически во многом компенсировалась предоставлением пролетарскому классово-пар тийному суду широкой свободы усмотрений, отсутствием юриди чески определенных составов преступлений и соответствующих наказаний, упрощенным судопроизводством, уголовной ответственностью по аналогии и т. д.

Не только "уголовные нормы", но и в целом все нормотворче-ство диктатуры пролетариата (или т. н. "пролетарское право") были направлены на классово-коммунистическое толкование, использо­вание, а затем и полное вытеснение временно допущенных при нэпе буржуазных норм и институтов.

2. Право как классовый порядок

Концепция "пролетарского права" как "права не в подлинном его смысле" сконструирована по аналогии с марксистско-ленинскими положениями о пролетарском государстве и диктатуре пролета­риата как государстве не в подлинном смысле слова, "полугосударстве", отмирающем государстве и т.д

Для классового подхода к праву со стороны Стучки и Козлов­ского весьма характерно и то, что в подготовленном ими варианте проекта Декрета о суде № 1 в принципе отвергалось все прежнее право и подчеркивалось, что вновь учреждаемые рабочие и кресть­янские революционные суды должны руководствоваться "в своих решениях и приговорах не писаными законами свергнутых прави­тельств, а декретами Совнаркома, революционной совестью и рево­люционным правосознанием".

В условиях пролетарской революции суд, согласно Стучке, "ста­новится творческой силой в создании нового правопорядка". Правотворческая сила революционного суда при этом видится Стучке в классовом насилии.[1]

Классовое насилие, пропущенное через фильтр "революцион­ной совести и революционного правосознания", выступает здесь

непосредственно как классовое, революционное правотворчество. Акцент в таком правопониманий с права переносится на деятель­ность различных учреждений диктатуры пролетариата: то, что они установят и решат, это и есть новое (революционное, пролетарское) право, новый правопорядок.

Выдвижение марксистскими авторами (Курским, Стучкой, Козловским и др.) в условиях реальной пролетарской революции, диктатуры пролетариата и строительства социализма концепции "пролетарского права" по существу означало отход от прогностиче­ского положения Маркса, а затем и Ленина о буржуазном "равном праве" после пролетарской революции и отказ от тех представле­ний о праве (право как равный масштаб, как формальное равенство и т. д.), с позиций которых только и можно в рамках коммунистиче­ской доктрины отвергать право как таковое и прогнозировать его преодоление в глобальном масштабе.

По логике "классового права", система (порядок, форма и т. д.) общественных отношений может означать (а фактически так и по­лучилось) лишь систему классового насилия.

Право вообще и советское, пролетарское право в особенности предстают здесь лишь как система и метод классовых репрессий.

Неправовой характер "нового права" отчетливо проявляется везде там, где сторонники классовой теории права "примеряют" к пролетарскому праву такие специфические свойства и характери стики права, как формальное равенство, эквивалентность, взаимо связь субъективных прав и юридических обязанностей, равенства перед законом и т.д.

3. Право как меновое отношение

Логически и фактически не стыкуются и не со­гласуются между собой также и различные марксистские положе­ния о самом праве (например, характеристики права то как формы экономических отношений, то как воли класса, то как общегосудар­ственной воли, то как средства принуждения, то как продукта об­щества, то как продукта государства и т. д.) или о государстве (на­пример, толкование государства то как организации публичной вла­сти всего общества, то как диктатуры класса и комитета классового господства, то как института, связанного объективно-экономически обусловленными правовыми формами, нормами и отношениями, то как не связанного никаким правом и никакими законами аппарата классового подавления, то как порождаемого экономическими отно­шениями общества вторичного, "надстроечного" явления, то как исходного и решающего "внеэкономического фактора", посредст­вом прямого политического насилия подчиняющего себе общество, изменяющего сущность и характер общественных отношений, оп­ределяющего "базис" общества и т. д.). Причем вся эта разнородность суждений об одном и том же объекте усугубляется и дово­дится до полной неопределенности в силу того, что в одних случаях марксистской трактовки соответствующий объект (в нашем случае право, государство) берется то как реальное явление и факт действительности (как объективно необходимая, фактически наличная действительная форма отношений), то лишь как некий идеологический, т. е., согласно марксизму, ложный, иллюзорный, нереальный недействительный феномен.[2]

Право — продукт меновых отношений, а не порождение государства и законодательства, хотя и нуждается в них. В целом о потребностях практической реализации уже наличного (формируемого в меновых отношениях) права Пашуканис пишет так: "Наилучшим образом эти потребности обслуживаются го сударственной властью, хотя нередко правовое общение обходится и без содействия последней, на основе обычного права, доброволь­ных третейских судов, самоуправства и т. д."

Сходные представления о праве развивал и ученик Бухарина Подволоцкий, определявший право следующим образом: "Право представляет собой систему принудительных социальных норм, отражающих экономические и другие общественные отношения данного общества, норм, вводимых и охраняемых государственной властью господствующего класса для санкционирования, регули­рования и закрепления этих отношений и, следовательно, закреп­ления господства данного класса''.

4. Право как идеологическая форма классовых отношений