Эмпирический уровень научного поиска основан на тес­ном взаимодействии ученого с исследуемым объектом. На­блюдение, описание, сравнение, измерение, эксперимент я т.д.— его слагаемые.

Теоретический уровень —это тот, на котором работает мысль уже с опорой на эмпирические факты, но как бы в некотором отдалении от непосредственного видения объек­та. Построение идеальных моделей, умственный экспери­мент, математическая обработка наличного материала, со здание теоретических конструкций, претендующих на про­никновение к сущности — все это (как и многое другое) входит в арсенал теоретической ступени научного поиска. На данном этапе строится образ изучаемого объекта через систему абстракции, с тем чтобы фиксировать «в чистом виде» этот объект и процессы его преобразования.

Понятно, что оба этапа могут быть рассмотрены как разде­ленные лишь чисто логически. Н реальности они взаимопроникают. Какой бы «факт» не был зафиксирован, например в ходе эксперимента, он окажется ничего не значащей пустышкой, если он не включен в теоретическое рассмотрение. Соот­ветственно теоретические построения лишь «карточные доми­ки» если они не опираются на добротную эмпирию.

Научные познания устремлены к нахождений законов, т.е. форм знания, которые выражают наличие в самих ве­щах устойчивых, повторяющихся, необходимых связей. Еще И. Кант характеризовал законы, как «правила необхо­димого существования». Если та или иная форма знания, претендующая на статуе науки, таких правил не находит и не фиксирует, то она и не является наукой.

Ученый должен исследуемый им объект или явление описать, объяснить (т.е. раскрыть сущность, высветить ее внутренние закономерности) и предвидеть, указать динами­ку возможных изменений. В гуманитарных науках (науках о «духе») наряду с объяснением необходимо еще и понима­ние. Понимание по сути дела есть истолкование, интерпре­тация познаваемого в соответствии с целями и идеалами че­ловека. Это не что иное, как взаимопроникновение субъективностей, накладывание на объективные процессы сети живых человеческих смыслов, обмен идеями, диалог со сво­ими современниками, с прошлым и будущим.

Наука в своем функционировании и развитии опирается на некоторые необходимые основания. Современные иссле­дователи (например В.С. Степин) выделяют следующие основания: идеалы и нормы исследования, научную карти­ну мара и философские основания науки. Понятно, что они в свою очередь имеют достаточно сложную внутреннюю ор­ганизацию. Идеалы и нормы науки — это те исторически конкретные мыслительные конструкции, которые очерчива­ют в понятиях допустимого и недопустимого, желательного и необходимого сам процесс научного поиска, дают оценку его итогам, выступают как индикаторы правомерности и ис­тинности исследования. Как мыслить, как строить экспери­мент, как строить отношения в научном сообществе, как представлять результаты и фиксировать авторство — все это включено в идеалы и нормы науки.

В современной науке часто применяют понятие «парадигма», введенное Т. Куном для обозначения совокупности общепринятых идеалов и норм научного исследования и той картины мира,, с которой согласна основная масса научного сообщества. Смена парадигм — революционный сдвиг в нау­ке, выход ее на новые рубежи. С середины нашего столетия обозначился парадигмальный сдвиг, резкое изменение видения мира и человека. Это связано с глубинными, подлинно революционными изменениями в науке, возникновением постнеклассического этапа ее развития; создание неоклассики.

Одна из главных линий становления данного этапа со­стоит в том, что в науку входит аксиологический (ценност­ный) момент. На месте чисто объективистского (натурали­стического) видения мира видоигается такая система по­строения науки, в которой обязательно присутствует в той или иной мере (не только в космологии, но и повсюду) «антропный принцип». Суть его, может быть, в резко упро­щенном виде состоит в утверждениях типа: мир таков потен му, что в нем есть мы, любой шаг познания может быть принят только в том случае, если он оправдан интересами рода людей, гуманистично ориентирован. Для этого этапа характерен поворот направленности научного поиска онто­логических (сущностных) проблем на «человекоразмерные» бытийные проблемы.

Классическое естествознание дало традиционный взгляд на мир — «со стороны». Мир — это одно, а человек, его изу­чающий, другое. Он не полагал себя вписанным в природ­ную реальность, полагал себя стоящим «над». Теперь утвер­ждается взгляд «изнутри», мы — люди — присутствуем во Вселенной, неотделимы от нее, как и она от нас.

Лишь та наука приемлема, которая обеспечит сохране­ние и будущее рода людей, не даст ему исчезнуть, раство­риться в холодном бездушном Универсуме. Наука должна дать средство для предотвращения Апокалипсиса, обеспечи­вать выживание человечества, продолжить его историю, уходящую в бесконечность. Это кардинальная задача совре­менной мировой науки.

В ее свете и научная рациональность сегодня видится иначе. Сегодня надо искать не просто «объектные» законосообразные истины, а нащупывать те из них, которые можно соотнести с бытием рода людей. Поэтому сегодня подчас но­вую рациональность в отечественной литературе определя­ют как «гуманитарный антропоморфизм» (В.В. Ильин).

Идеалы гуманизма органично включаются в состав лю­бого научного поиска. Наверное, не следует забывать, что еще Платон утверждал на вершине пирамиды идей не Исти­ну, а Благо И достижение Блага людей —это та сверхзада­ча науки, которую она должна решать, опираясь на находи­мые ей истины* скользящие и расплывчатые, но все же ис­тины. Истина,»е синоним Блага, но к Благу нет пути помимо овладения, истиной.

Весьма серьезным поворотом в науке стало ее вхождение в так называемую «постпригожинскую» полосу. С легкой руки Ильи Пригожина (бельгийского ученого и философа русского происхождения) был отвергнут однолинейный плоский детерминизм лапласовского типа, было дано новое понимание взаимодействия «порядка» и «хаоса», показано что нет мира однозначного причинения, а есть многозначная ветвящаяся древовидная крона возможных ходов движения Космоса, биосферы и истории.

Известно, что фундаментальным понятием синергетического мировидения является «нелинейность». Смысл этого пришедшего из математики понятия состоит в отрицании однозначных решений и признаний вероятностного разви­тая тех Или иных систем, в том числе социальных, осущест­вления разных, даже противоположных версий грядущего. Развитие через неустойчивость, «вспышки» в критических точках (точках бифуркации), обострение ситуации — всё это вошло в арсенал неонеклассической парадигмы науки. Синергетика учитывает, что многое свершается «вдруг», как бы непроизвольно, подобно мутациям в биологическом развитии.

В нашем веке научное знание глубоко шагнуло «ввысь» в дальний загалактический Космос, проникло «внутрь» к элементарным частицам и кваркам, энергично вторглось в сферу живого и оборачивается к человеку, к его психике и социальной жизни. Движение науки не фронтально, оно противоречиво и ошибок и обмолвок у ученых не меньше, чем свершений. Иной раз говорят даже, что наука — это ис­тина помноженная на сомнение.