Отсюда колоссальная, поистине решающая роль образования для настоящего и будущего каждой страны. Все больше приходит понимание того, что основы конкурентоспособности национальной экономики в условиях глобализации закладываются в школах, колледжах и институтах. Вопросами образования занимаются на самых высоких уровнях. На одной из встреч "большой семерки" был провозглашен принцип пожизненного обучения, которого требует нарастающая динамика научно-технического и экономического прогресса.

Именно система образования в широком смысле (включая постоянное обучение и переобучение) призвана готовить кадры, способные обеспечить прорыв России в постиндустриальное и информационное общество, выдержать острейшую конкуренцию в глобальных масштабах и занять достойное место в мировой экономике.

Особенности экономической ситуации в развитых и развивающихся странах

Замкнутость постиндустриального мира

Основной характеристикой экономик ведущих западных стран является формирование в их рамках замкнутой хозяйственной системы. Этот процесс может быть прослежен по четырем направлениям концентрации в постиндустриальном мире большей части интеллектуального и технологического потенциала человечества; сосредоточении основных торговых оборотов в пределах сообщества развитых держав; замыкании инвестиционных потоков и резком ограничении миграционных процессов из “третьего мира” в развитые регионы планеты.

Первое из этих направлений представляется наиболее очевидным. К 1990 г. члены “клуба семи” обладали 80,4% мировой компьютерной техники и обеспечивали 90,5% высокотехнологичного производства. На США и Канаду приходилось 42,8% всех производимых в мире затрат на исследовательские разработки, в то время как Латинская Америка и Африка вместе взятые обеспечивали менее 1% таковых. К 1993 г. ведущие государства Запада контролировали 87% всех зарегистрированных в мире патентов, а по такому показателю, как вложения в развитие наукоемких технологий, США в 36 раз превосходили Россию. На протяжении 90-х годов страны – члены ОЭСР тратили на научные исследования и разработки в среднем около 400 млрд долл. (в ценах 1995 г.), из которых на долю США приходилось 44% [4].

Эти тенденции выражены прежде всего в росте собственно технологического могущества постиндустриальных стран. Они проявляются также в их возрастающей инвестиционной привлекательности, обеспечивающей приток иностранных капиталовложений. Отсюда и высокая оценка американских и европейских компаний инвесторами (например, рыночная капитализация компании Microsoft, достигшая в марте 1998 г. почти 300 млрд долл., фактически равна ВНП Индии и лишь незначительно уступает ВНП Австралии и Нидерландов). Повышается эффективность всех секторов экономики “семерки”, снижающая зависимость от внешнего мира (достаточно вспомнить, что экспорт сельскохозяйственных товаров из США с 1969 по 1994 г. вырос в 7,5 раз, а средняя урожайность зерновых в Нидерландах составляет 88 ц с гектара, тогда как в Ботсване – 3,5).

Второе. Исследователи процессов глобализации отмечают, что на протяжении ХХ столетия международная торговля по темпам роста уверенно опережала ВНП большинства индустриально развитых стран. Так, с 1870 по 1913 г. объемы экспорта европейских держав увеличились на 43% больше, чем их ВНП, а в 50-60-е годы XX в. – уже на 89%. Суммарный ВНП всех государств мира с 1950 по 1992 г. повысился с 3,8 до 18,9 трлн долл., а объем торговых оборотов – с 0,3 до 3,5 трлн долл [1].

Однако за этими цифрами из поля зрения нередко ускользает тот факт, что если в 1953 г. индустриально развитые страны направляли в страны того же уровня развития 38% общего объема своего экспорта, то в 1963 г. – уже 49, в 1973 г. – 54, в 1987 г. (после 15 кризисных лет) – 54,6, а в 1990 г. – 76%. В результате ко второй половине 90-х годов сложилась ситуация, когда только 5% торговых потоков, начинающихся или заканчивающихся на территории одного из 29 государств – членов ОЭСР, выходят вовне этой группировки. Более того, развитые постиндустриальные державы импортируют из развивающихся индустриальных государств товаров и услуг на сумму, не превышающую 1,2% своего суммарного ВНП.

Несмотря на то что США остаются мировым лидером по объему торговых оборотов, их экономика является одной из наименее зависимых от экспортно-импортных операций, а отношение экспорта к ВНП находится сегодня на уровне 5%. В Европе мы наблюдаем похожую картину с той только разницей, что товарные потоки между странами ЕС относятся к международной торговле, но это весьма условно, если учесть степень их экономической интеграции. Так, если в 1958 г. лишь 36% всего объема их торговли ограничивалось рамками союза, то в 1992 г. эта цифра выросла до 60, а с учетом экспорта-импорта с другими развитыми европейскими государствами (Норвегией, Швецией, Швейцарией) доля таких “внутриевропейских” поставок составила около 74%. В тоже время удельный вес европейских товаров и услуг, направляемых за пределы ЕС, фактически совпадает с соответствующими показателями США и Японии. Таким образом, тенденции в международной торговле однозначно свидетельствуют о растущей замкнутости постиндустриального мира.

Третье направление связано с новым качеством инвестиционной активности в развитых странах. Рост инвестиционных потоков и их сосредоточение в границах постиндустриального мира сегодня заметны как никогда. Примером тому может служить распределение инвестиций США и в США по отдельным секторам и источникам. Если в 1970 г. в Европу направлялось около 1/3 всех американских инвестиций, то в настоящее время уже 50%, тогда как на долю Японии и новых индустриальных государств Азии приходится не более 8, а Мексики – менее 3%. Инвестиции в США с 1970 по 1990 г. возросли более чем в 30 раз. Причем они весьма характерно распределяются по странам-донорам. Так, в 1996 г. корпорации Великобритании, Японии, Канады, Франции, Германии, Швейцарии и Нидерландов обеспечили 85% всех инвестиций в американскую экономику [4].

Характерно, что компании, представляющие развитые экономики (США и Европы), инвестируют до 80% всех средств в отрасли высокотехнологичного производства, а также в банковский или страховой бизнес. Напротив, японские и азиатские инвесторы ведут себя иначе: они осуществляют не более 18% общих капитальных вложений в промышленное производство США, направляя 41% в торговлю и около 30% на приобретение компаний, специализирующихся в области финансов и недвижимости. В Европе доля японских инвестиций в промышленность не превосходит 16%. Как видим, предприниматели азиатских стран, не обеспечив самоподдерживающегося технологического развития национальных экономик, повторяют эти ошибки и за своими пределами, в результате чего концентрация инвестиций в высокотехнологичных секторах постиндустриального мира становится еще более ощутимой.

Четвертое направление прослеживается особенно очевидно с конца 70-х годов, когда формирование постиндустриального мира резко снизило активность вызванной экономическими факторами миграции внутри сообщества развитых государств (так, сегодня в странах ЕС при фактическом отсутствии ограничений на передвижение и работу лишь 2% граждан находят себе применение вне национальных границ) и в то же время повысило темпы притока легальных и нелегальных иммигрантов из “третьего мира”. Если в 50-е годы в США 68% легальных иммигрантов прибывало из Европы или Канады и принадлежали они в основном к среднему классу, то в 80-е более 83% их числа были азиатского или латиноамериканского происхождения и, как правило, не обладали достаточным образованием. К концу 80-х странами, обеспечивающими наибольший поток переселенцев в США, были Мексика, Филиппины, Корея, Куба, Индия, Китай, Доминиканская Республика, Вьетнам, Ямайка и Гаити. Аналогичные тенденции прослеживаются и в Европе. В середине 90-х годов значительное число граждан стран ЕС проживало вне национальных границ лишь в Германии (1,7 млн человек) и Франции (1,3 млн). При этом общее количество иностранных рабочих, прибывших из-за пределов Сообщества, превысило 10 млн человек.