Несмотря на такую жизнь Меншиков не забывает и освоив бытовых удобствах. Уже в это время отчетливо проявляется его тяга к роскоши и комфорту. Следы хозяйственной распорядительности, умение обустроить быт видны и при осмотре его усадеб. Известный путешественник Корнелий де Бруин оставил краткое описание подмосковных владений. Об одном из них, расположенном на реке Яуза он пишет : “ Это прекраснейшее местечко, где устроены были удивительные садки, наполненной отборной рыбой. Но лучше всего для меня показались там громадные конюшни, хотя они были деревянные, так же как и самый дом. В конюшнях этих было более пятидесяти лошадей превосходной красоты “.(02 стр. 12) Искусством жить в роскоши Данилыч овладел довольно быстро. Столь же быстро он научился пользоваться и своим положением царского любимца. Уже во время Великого посольства Меншиков был настолько близок к царю, что, выполняя обязанности его казначея, расходовал деньги без всякого контроля не только на него, но и на себя. И хотя он уже давно расстался с обязанностями денщика, но всегда проявлял трогательную заботу о личных удобствах царя.

В победоносную военную кампанию 1703-1704 годов Меншиков дважды отличился в сражениях под Нарвой. Стан противника ожидал подкрепления в 7400 человек. Эти сведения натолкнули на одну военную хитрость. На виду осажденных было разыграно сражение между спешившим на помощь “шведским” отрядом и русскими войсками. Двумя полками солдат, облаченными в синие шведские мундиры, командовал Петр. Полками в русских зеленых мундирах командовал Меншиков. Инсценировка сражения удалась вполне, шведы поверили, что к ним подоспела помощь, и комендант велел открыть ворота, чтобы ударить по русским войскам с тыла. Выманенные из крепости шведы понесли значительные потери. Победа доставила царю огромную радость, так как это бала первое удачное морское сражение. Ликующий Петр возлагает на себя орден Андрея Первозванного. Другой орден был вручен Данилычу, помимо которого он получает еще одну привилегию, высоко поднимавшую его престиж : ему разрешалось содержать на своем счету собственных телохранителей, так называемую собственную гвардию. После этого можно заметить одну особенность проснувшуюся в Александре Даниловиче примечательность. Раньше он подписывался просто : Александр Меншиков. А после этого случая нетрудно заметить следы пробудившегося честолюбия. В подписи под чисто частным письмом он обозначает себя как : “Шлюссельбургский и Шлотбургский губернатор и кавалер Александр Меншиков”.(01 стр 50)

После основания Петербурга, Петр принимает энергичные меры к его обороне. Для противостояния набегам противника создаются несколько драгунских полков. Для них Меншиков составляет инструкцию или “Статьи во время воинского похода”. “Это была проба сил Меншикова в военной теории, в обобщении опыта боевых действий, правда, пока еще незначительного.” (01 стр50) С каждым днем он (Меншиков) все более утверждался на военном поприще. О возросшем влиянии Александра Даниловича на театрах войны можно судить по участившемся упоминаниям его имени военными источниками. Вот ссылка на переписку царя с Шереметевым в июле-августе 1703 года. “Фельдмаршал заблаговременно беспокоится о размещении подчиненных ему войск на зимние квартиры и спрашивает указаний царя. Петр адресует его к Меншикову : “Где им зимовать, о том положите, поговоря с губернатором ( А. Д. Меншиковым ), который хотел ехать вскоре к вам.”” (01 стр51) После окончательной победы под Нарвой любимец царя одалживается вотчинами. Около 1700 года сын пирожника уже был владельцем деревни Лукина в Московском уезде. Год спустя, хозяйство увеличивается еще на две вотчины. Кроме того, Меншиков “округлял” свои владения скупкой соседних деревень. В период 1700-1701 года он скупает еще три вотчины в Московском уезде. Из каких источников Меншиков изыскивал средства для столь значительных расходов ? Сведения о казнокрадстве в эти годы отсутствуют. И если оно и существовало, то не в такой степени, чтобы вызвать зависть и начать о нем говорить. Что касается подношений, то, хотя они и текли в дом фаворита непрерывным потоком, удельный вес их бюджете был невелик. Скорее дело тут вот в чем. Молва о близости Меншикова и царя была достоянием не только придворных, но и купеческих кругов. Поэтому не удивительно, что существовало одаривание царского любимца. Одни подносили за уже обделанное дельце, другие так, на всякий случай, чтобы заручиться поддержкой на будущее. Например, после завоевания Шлиссельбурга, Меншиков вручает три экземпляра планов крепости монастырским властям, за что был награжден тремястами рублями.(02 стр27) В других случаях подносили по мелочам : лимоны, копчености, масло, голландский сыр, сукно и материи и прочее. Говорить о больших взятках и подношениях на то время не приходиться. Поначалу Меншиков брать их не рисковал. Об этом свидетельствует случай с дьяком Виниусом. Дьяк Андрей Андреевич Виниус относился к числу близких к Петру людей, входил в так называемую компанию царя, состоявшую из самых доверенных лиц. Он занимал множество должностей - руководил Сибирским, Аптекарским и Пушкарским приказами, в его ведении находилась также и почта. В 1703 году было решено освободить Виниуса от ряда занимаемых постов, и он, чтобы сохранить за собой Сибирский приказ, решил дать взятку Меншикову в десять тысяч рублей. Меншиков деньги взял, обещал содействие, но тут же донес обо всем царю. “Зело я удивляюсь, как те люди не познают себя и хотят меня скупить за твою милость деньгами.” В итоге карьера Виниуса оборвалась, он был лишен всех должностей и доверия царя. В последующие годы жизни ничего подобного Меншиков не выкидывал. Видимо, несмотря на его уже уверенное существование при дворе, фаворит не мог сразу принять такой дар чисто психологически. Вот если бы он предложил взятку поскромнее, быть может все обернулось по другому. Год спустя почти такую же взятку Меншиков берет у Г. Племянникова.

В начале 1704 года положение Меншикова при Петре еще более упрочилось, “товарищ” царя уступил пленницу Марту. Сам же Меншиков переписывался на то время с Арсеньевой Дарьей Михайловной. Поначалу их довольно оживленная переписка носила чисто официальный и сухой тон. Но письмо Александра Даниловича от 27 марта 1703 года свидетельствуют о новом этапе в их отношениях. Это был ответ на посланные подарки : сорочку и алмазное сердце. Но не подарки тронули получателя - “не дорого мне ваше алмазное сердце, дорого ваше ко мне любительство.”(04 стр 56) От письма к письму привязанность Дарьи Михайловны и Александра Даниловича становятся все более явственные. В переписке Меншикова с царем конца 1705 - начала 1706 годов встречаются очень интересные штучки. Так Петр писал : “Еще вас о едином прошу : ни для чего, только для бога и души моей : держи свой пароль”.(01 стр77) на что Меншиков отвечал : “А что изволишь, ваша милость, меня подкреплять, чтоб мне пароль задержать, и о том не изволь, государь, сумневатца : истинно не преступляю твоего повеления”. (01 стр77) Петр остался доволен ответом : “Что вы изволите пароль свой держать, за то зело благодарен”. О каком таком “пароле” шла речь в переписке этих двух мужей ? Оказывается, под этим подразумевались взаимные обязательства царя и Меншикова: первый должен был жениться на Екатерине, второй - на Дарье Михайловне. С тех пор как была отпразднована свадьба, в письмах Петра исчезло требование блюсти этот самый “пароль”.