Вступление:

В объяснениях разнообразных эмоциональных и психосоматических нарушений, которые не имеют под собой органической основы («психогенная психопатия») традиционная психиатрия и психология применяет модель, ограниченную изучением биографических травм, происходящих уже после родов, в младенческом и детском возрасте или на протяжении всей оставшейся жизни. Новое понимание, основанное на исследованиях Станислава Грофа и ряда других ученых, предполагает, что корни подобных нарушений залегают намного глубже и имеют в своем составе значительные доли, происходящие и из дородового уровня и из надличностной области психики.

Одним из важнейших последствий такого понимания измерений человеческой психики является осознание того, что многие состояния, которые современная психиатрия рассматривает как патологические и лечит супрессивными медикаментами, в действительности представляет собой «духовные осложнения», духовно-душевные кризисы, таящие в себе целительные и преображающие возможности.

Когда наш процесс глубокого самоосвоения, проводимого посредством переживаний, переходит через уровень воспоминаний из детства и младенчества и достигает памяти о нашем рождении, мы начинаем сталкиваться с чувствами и физическими ощущениями чрезвычайной силы, часто превосходящие все, на что, как мы считали, способен человек. В этой точке переживания становится странным смешение тем рождения и смерти, которые включают чувство сурового, угрожающего жизни заточения и непреклонной, отчаянной борьбы за выживание и освобождение.

Из-за тесной связи этой области бессознательного и биологического рождения Гроф назвал ее перинатальной («близко» + «отношение к деторождению»).

Богатая представленность картин рождения и смерти на бессознательном уровне нашей психики и тесная связь между ними вполне могла бы и озадачить подавляющее большинство психологов и психиатров, поскольку это опровергает их глубоко въевшиеся убеждения. Но в соответствии с современными медицинскими воззрениями лишь только рождений тяжелое настолько, что причиняет непоправимый ущерб мозговым клеткам, может иметь психопатологические последствия, но даже в таком случае последствия обычно определяются как последствия неврологической природы (замедление умственного развития, гиперактивность и проч.). Академическая психиатрия повсеместно отрицает саму возможность того, что биологическое рождение могло бы иметь сильное психотравмирующее воздействие на ребенка.

Исходное положение конформистского большинства психиатров утверждает, что ребенок ничего не чувствует в течение процесса рождения, что этот процесс не оставляет отпечатка в его мозгу, серьезно противоречит не только клиническим наблюдениям, но и здравой логике. Широко распространенные и общепринятые психологические и физиологические теории приписывают великую значимость раннему периоду отношений матери и ребенка, оставляя в стороне перинатальный период, судя о новорожденном, как о ничего не чувствующем, безответном организме.

Величина чувственного и физического напряжения, задействованного в деторождении, явно превосходит значение любой послеродовой травмы младенчества и детства за возможностью исключения крайних форм насилия – изнасилования. Различные виды переживательной психотерапии уже накопили массу убедительных доказательств того, что биологическое рождение – самая глубокая травма в нашей жизни и событие первостепенной важности. Оно в мельчайших деталях запечатлено в нашей памяти вплоть до клеточного уровня и оказывает глубокое влияние на наше психологическое развитие.

Воспроизведение памяти о различных сторонах биологического рождения совершенно достоверно и убедительно, и часто оно снова проигрывает весь этот процесс в фотографических подробностях, что может происходить даже с теми людьми, которые не имеют никакого рассудочного представления о своем рождении и не обладают никакими акушерскими сведениями о нем. Однако все эти подробности могут быть подтверждены, если доступны записи о рождении, или надежные личные свидетели. Например, через непосредственное переживание мы можем обнаружить, что родились ногами вперед, что во время наших родов использовались щипцы или что мы родились с пуповиной, обвившейся вокруг шеи. И мы можем почувствовать ту тревогу, биологическую ярость, физическую боль или удушье, которые переживали при рождении и даже правильно распознать тот тип анестезии, который использовался в данном случае.

Сокровенная связь рождения и смерти в нашей бессознательной части психики имеет знаменательный смысл. Она отражает то обстоятельство, что рождение в соей возможности или даже в действительности является угрожающим жизни событием. Роды жестко прерывают внутриутробное существование эмбриона. Он «умирает» как водный организм и рождается как воздуходышащий – физиологически и даже анатомически отличный вид жизни. Проход по родовому каналу является по своей сущности трудным и, возможно, угрожающим жизни событием.

Различные осложнения при рождении, такие как несоответствие между размерами ребенка и размерами малого таза матери, поперечное залегание плода, предлежание плаценты, могут в дальнейшем усугубить чувственные и физические испытания, связанные с процессом рождения. Ведь и мать, и ребенок могут действительно умереть во время родов, а ребенок может появиться на свет синим от асфиксии или даже мертвым и нуждаться в реанимации.

Переживания, порождающиеся на перинатальном уровне бессознательного, предстают в виде четырех отличных друг от друга образцов переживаний, каждый из которых характеризуется особыми чувствами, физическими ощущениями и символической образностью. Эти образцы тесно связаны с переживаниями, которые имел эмбрион до начала рождения и в течение трех последовательных стадий биологических родов. Ведь на каждой из этих стадий ребенок переживает характерный, типичный только для нее ряд интенсивных чувств и физических ощущений. Эти переживания оставляют глубокие бессознательные следы в психике, которые в дальнейшем будут иметь значительное влияние на жизнь индивида. Гроф говорит об этих четырех функциональных комплексах глубинного бессознательного, как о базовых перинатальных матрицах, или БМП.

Спектр околородовых переживаний не ограничивается элементами, которые могут быть введены из биологических и психологических процессов, вовлеченных в деторождение. Ибо перинатальная область психики также представляет главный проход и к коллективному бессознательному в юнговском смысле. Отождествление с ребенком, стойко выдерживающим испытание прохождения через родовой канал, очевидно, обеспечивает доступ к переживаниям, вовлекающим других людей из иных времен и культур, разных животных или даже мифические образы.

Взаимосвязи между переживаниями последовательных стадий биологического рождения и разнообразными символическими образами, с ними сообщающимися, являются совершенно конкретными и согласованными.

Перинатальные матрицы сложны и многолики, и к тому же имеют особые биологические и духовные измерения. Характерная символика таких переживаний исходит от коллективного бессознательного, а отнюдь не из индивидуальных банков памяти.