Один из учёных изучал автокинетический эффект, что привлекло всеобщее внимание. В ходе эксперимента испытуемые должны были высказать своё мнение о направлении движения некоей точки и расстоянии до неё. Пока индивиды исследовались поодиночке, их ответы значительно отличались один от другого. Но когда несколько испытуемых вместе наблюдали этот эффект, содержание их суждений постепенно сближалось. Люди как бы стремились прийти к соглашению.

Этот эксперимент доказал, что восприятия человека не есть прямая копия того, что «существует вне нас». И что в определённых обстоятельствах на восприятие сильно влияют сообщения окружающих.

Позднее другие исследователи продемонстрировали зависимость восприятия и познавательных процессов индивида от поведения других людей, в контакте с которыми он состоит. Многие психологи с энтузиазмом приступили к изучению групповых связей человека.

Социологи всегда стремились изучать закономерность формирования, укрепления и распада человеческих групп. Почти с самого начала они приняли социальную психологию как составляющую часть своей науки. Такие учёные, как немецкие социологи Макс Вебер и Георг Зиммель, основатель французской социологической школы Эмиль Дюркгейм и ещё один социолог из Франции Габриэль Тард, рассматривали группу как процесс взаимодействия людей. Поэтому они не могли не испытывать интерес к индивидуальным участникам, чьё поведение создавало те шаблоны взаимодействия, которые они описывали.

В Соединённых Штатах распространение социальной психологии среди социологов было связано с более широким интеллектуальным движением, развивавшим некоторые положения дарвинской теории эволюции. Прагматисты – Уильям Джемс, Джон Дьюи, Джордж Герберт Мид и Чарлз Сандерс Пирс – пытались выработать новый взгляд на человека и общество. Вместо того чтобы изучать, что составляет содержание человеческого разума, они рассматривали восприятие и мышление как типы поведения. Они переключили внимание с изучения устойчивых форм на исследование закономерностей изменений – на генезис и развитие. От анализа структур личности они перешли к анализу процессов, к изучению того,

как что происходит, каким образом живые организмы – индивидуально и коллективно – приспосабливаются к условиям жизни.

Итак, социальная психология получила новый импульс благодаря усилиям группы философов, преследовавших более широкие интересы. Своеобразный интеллектуальный климат обусловил тот факт, что американские социологи больше, чем психологи, проявили интерес к исследованиям внушаемости. Они подчёркивали, что социальная группа состоит из взаимодействующих лиц, а различные шаблоны взаимодействия – не что иное, как коллективное приспособление к условиям жизни. Поведение толпы, например, - это один из многих возможных способов встретить кризис. Сверх того они живо интересовались проблемой социализации: как человеческое дитя, рождаясь беспомощным и неразвитым, приобретает способность участвовать в организованных группах? Для Чарлза Хортона Кули и Уильяма Айзека Томаса изучение развития личности становится одной из главных подотраслей социологии.

Антропологи постоянно занимались изучением различных культур – особенно обрядов, систем родства и артефактов, обнаруживаемых в доиндустриальных обществах. Но не все антропологи ограничивались чистым описанием – психологическая интерпретация находок всегда занимала почётное место в этой области. Французский учёный Люсьен Леви - Брюль был среди тех, кто первым попытался объяснить эзотерические обычаи с точки зрения общих психологических принципов. В 1920 году американский этнограф Эдвард Сепир задался вопросом, не составляет ли культура

нечто большее, чем просто шаблонное поведение в определённых группах, а десять лет спустя Маргарет Мид опубликовала своё сравнительное исследование, посвящённое развитию личности в условиях различных культур. Так была продемонстрирована полезность этнографических данных для анализа проблем, представляющих более широкий интерес. Совсем недавно изучение культурных изменений заставило обратиться к вопросу о том, как индивид овладевает новой культурой, а исследование различных типов культурной интеграции привело к поискам соответствующих шаблонов интеграции личности. Взаимовлияние социальной психологии и антропологии приводит к развитию методов полевого исследования и к более глубокому пониманию вариабельности человеческого поведения.

Психиатры заинтересованы, прежде всего, в лечении людей, которые признаны душевнобольными. Но терапевтические меры могут быть эффективными лишь тогда, когда они базируются на достоверном знании.

Не получая такового из других источников, врачи вынуждены были положиться на свои собственные исследования. Подобно психологам, поначалу они концентрировали внимание на изучении пациента вне его общения

с другими людьми, причём нередко были уверены, что все расстройства порождаются лишь органическими причинами – повреждением мозга,

нарушением обмена веществ или токсинами в крови. Австрийский врач - психиатр Зигмунд Фрейд отказался от прежних концепций и сосредоточил

внимание на изучении эмоциональных бессознательных реакций. Его методика в значительной степени состоит из попыток манипулировать переживаниями в процессе коммуникации. Правда, Фрейд пытался свести свою теорию к физиологическим и химическим терминам, но не добился в этом успеха. Его последователи – австрийский врач-психиатр и психолог, ученик Зигмунда Фрейда, основатель индивидуальной психологии Альфред Адлер; американский психолог, основатель неофрейдизма Харри Стэк Салливен;немецко-американские психиатры, представители неофрейдизма Эрих Фромм и Карен Хорни и другие прямо говорят о душевных расстройствах как о результате нарушений в межличностных отношениях. В сущности, это не противоречит Фрейду, Фрейд очень интересовался такими связями, но многих своих проницательных наблюдений не включил в формальную теорию. Салливен определил психиатрию как изучение межличностных отношений. Разумеется, все попытки этого рода были обречены на неудачу, так как исходили из ложной посылки.

Итак, стены между этими специальностями оказались непрочными: психологи и психиатры стали интересоваться отношениями объекта их изучения с другими людьми, продолжают изучать мышление и другие психические процессы, но понимают эти явления как формы деятельности, в значительной степени лингвистической по своей природе, а социологи и антропологи начали понимать важность личностных различий, антропологи также не отказываются от археологических исследований, но всё более интересуются шаблонами поведения людей, пользовавшихся данными артефактами.

Внимание сконцентрировалось на взаимодействии индивидов. Осознание общности интересов получило в дальнейшем институциональное выражение в форме «междисциплинарных» исследований, осуществляемых учёными разных специальностей.

Социальная психология стала независимой наукой отчасти потому, что специалисты различных отраслей знания не в состоянии были решить некоторые свои проблемы. Психологи обнаружили, что они не могут объяснить некоторых наблюдаемых фактов восприятия и мышления; социологи не имели удовлетворительного объяснения того, каким образом поддерживаются и изменяются групповые структуры; антропологи нашли, что некоторые из их обобщённых описаний культуры кажутся пустыми и безжизненными, пока не принимаются в расчёт личные переживания участников; и психиатры были вынуждены внимательно отнестись к теориям человеческого поведения, когда терапевтические меры оказались неадекватными. Подобные трудности заставляют осознать то, что должно было бы быть ясно с самого начала, а именно, что люди всегда живут в группах и что подавляющее большинство их поступков связано с прошлым, настоящим или будущим поведением их товарищей.