В XVII в. публикуются работы немецкого ученого Лейбница, содержащие первые идеи о бессознательном (неосознанное восприятие) и его связи с сознанием.

Против отождествления психики и сознания выступил Лейбниц, одним из важнейших нововведений которого явилось понятие о бессознательном. «Убеждение в том, что в душе имеются лишь такие восприятия, которые она сознает, – подчеркивал он, — является величайшим источником заблуждений». Он разделил психическое явление и его представленность на уровне сознания. И при отсутствии сознания, считал он, непрерывно продолжается незаметная деятельность психических сил. Правда, писал Лейбниц, нелегко представить, чтобы какая-нибудь вещь могла мыслить и не чувствовала этого, но ведь люди не сознают и реальность корпускул.

Исходя из идеи непрерывной градации представлений, Лейбниц внес важное разграничение. Он различал перцепцию и апперцепцию, понимая под первой презентацию какого-либо содержания («многого в едином»), под второй его осознание, представляющее такой же динамический процесс, как и все остальное во внутреннем развитии монады. Осознание (апперцепция) включает внимание и память. Понятие о бессознательных представлениях (перцепциях) противостояло картезианскому взгляду на сознание, согласно которому за пределами того, что дано интроспективно, могут быть только материальные, физиологические процессы.

Лейбниц, доказывая, что существующее в сознании обусловлено не физиологическими, а бессознательными психическими актами, стал родоначальником учения о психической причинности, квазидетерминистского по своей сущности, но содержавшего рациональный момент, поскольку в отличие от феноменалистических концепций оно ставило вопрос о реальной динамике психических явлений, существующей независимо от того, что и как представляется рефлексирующему сознанию.

Как известно, наряду с Ньютоном Лейбниц открыл дифференциальное и интегральное исчисление, в котором нуждалась быстро развивавшаяся физика, в свою очередь движимая потребностями техники. Это открытие глубоко повлияло на способ изображения Лейбницем элементов душевной жизни и их преобразований. Картина сознания выступила у него в виде интеграла, а не арифметической суммы. Введенное Лейбницем понятие о малых перцепциях (неосознаваемых восприятиях) позволяло объяснить психическую динамику по типу исчисления бесконечно малых величин.

В следующем, XVIII в. на свет появляются два учения, надолго предопределившие развитие психологии как науки. Это —эмпиризм и сенсуализм. Первый представлял собой учение о внутреннем опыте и законах его приобретения человеком, о приоритете опыта над разумом, а второй — о доминировании чувственного познания над рациональным. Оба философских учения отрицали существование врожденных и неизменных идей, доказывали их опытное происхождение и возможность развития.

Родоначальником эмпирической психологии, т. е. психологии как пауки о внутреннем опыте, явился английский философ Д. Локк. С его именем связывают ученке о том, что человек с рождения представляет собой «чистую доску, на которой время может написать любые письменах. Смысл данного учения состоит в утверждении мысли об отсутствии у человека врожденных способностей, возможености их прижизненного развития.

Параллельно с этим продолжает совершенствоваться и идеалистическое учение о душе. Возникает представление о рефлексии как особой способности души к самоанализу и самопознанию.

В научно-психологический оборот вводится понятие об ассоциа­ции как сравнительно простом и вместе с тем универсальном механизме формирования и приобретения опыта. Это понятие затем становится центральным в понимании основных психических процессов, от ощущений до мышления. Новое, основанное на ассоциации учение получает название ассоциационизма.

Крупнейший представитель ассоциационизма XVIII в. Д. Гартли соединил понятие рефлекса с понятием ассоциации. Это соединение выразилось следующим образом: внешнее воздействие, порождающее рефлекторный ответ, запечатлевается в виде следов памяти — ассоциаций; частое повторение соответствующего воздействия ведет к быстрому восстановлению следов по механизму ассоциации.

Его книга «Наблюдения за человеком» (1749) положила начало классическому ассоцианизму.

Стремление вывести поведение человеческого орга­низма из материальных начал (законов физики) сближает учение Гартли с декартовской психофизиологией. Но в отличие от нее причинный анализ перехода от элемен­тарных познавательных и двигательных актов к самым сложным не оставлял места ни для души, ни для рефлексии, ни для каких бы то ни было иных внетелесных сил. Декарт опирался на собственную физику, Гартли — на ньютоновскую.

Помимо Ньютона укажем на другие истоки гартлианского учения, от которого начинается все мощное и раз­ветвленное течение ассоцианизма. Влияние Спинозы сказалось в идее эквивалентности психического и физического, неотделимости одного от другого; влияние Локка — в учении о производности высших интеллектуальных явлений от элементарных сенсорных; влияние Лейбница — в разделении психического и сознательного. Гартли опирался также на успехи медицины (он был практикующим врачом) и нейрофизиологии, связанные с различением уровней нервной деятельности. Все эти идейные направления вошли в его психологическую систему под воздействием столь же огромного, сколь и несбыточного социального замысла: на основе точных законов научиться управлять поведением людей с целью сформировать у них твердые морально-религиозные убеждения и тем самым усовершенствовать общество.

Гартли считал себя противником материализма. Такая установка определялась особенностями идейно-политической жизни Англии XVIII в. Но хотя его концепция и содержала теологический привесок, ее материалистическая сущность не вызывает сомнений. Законы психического он выводил не из него самого, а из процессов материального взаимодействия.

Гартли указывал, что именно ньютоновские труды «Оптика» и «Начала .» привели его к основной идее — учению о вибрациях, на котором базируется учение об ассоциациях. Нервная система — это система, подчиненная физическим законам. Соответственно и продукты ее деятельности включались в строго причинный ряд, ничем не отличающийся от действия причин во внешнем, физическом мире. Этот ряд охватывал поведение всего организма — от восприятия вибраций во внешней среде (эфире) через вибрации нервов и мозгового вещества к вибрациям мышц. Тем самым, так же как и у Декарта, объектом объяснения становилось поведение целостного организма, а не его отдельных органов или частей. И поскольку психические процессы признавались неотделимыми от своей физиологической основы, они также ставились в однозначную зависимость от характера вибраций.

Все нервные вибрации Гартли разделял на два вида: большие и малые. Малые возникают в белом веществе головного мозга как миниатюрные копии (или следы) больших вибраций в черепно-мозговых и спинномозговых нервах. Учение о малых вибрациях объясняло возникновение идей в их отличии от ощущений. Поскольку же первичными считались большие вибрации в нервной системе, возникающие под воздействием на нее «пульсации» внешнего эфира, «внутренний мир» идей выступал как миниатюрная копия реального взаимодействия организма с миром внешним. Однажды возникнув, малые вибрации сохраняются и накапливаются, образуя «орган», который опосредствует последующие реакции на новые внешние влияния. Благодаря этому организм в отличие от других физических объектов становится обучающейся системой, имеющей собственную историю.