Все названные причины обострения интереса к малым груп­пам имеют определенный резон. Однако при некоторых условиях законный интерес к малым группам перерастает в абсолютизацию их значения. Именно это и произошло в 20-е - 30-е годы в соци­альной психологии США, где позже стали раздаваться голоса о переоценке значения малых групп в ущерб исследованию соци­ально-психологической стороны массовых социальных процессов. Таким образом, ситуация в этой области исследования весьма про­тиворечива. С одной стороны, поставлены многие действительно важные вопросы, проведены сотни часто весьма интересных и изо­щренных в техническом отношении экспериментов, изучены в деталях многочисленные процессы и эффекты малых групп. С дру­гой стороны, - не говоря уже об отсутствии интеграции этих дан­ных, об отсутствии адекватных теоретических схем, - многие эле­ментарные вопросы оказываются нерешенными. Это часто корен­ные проблемы, определение исходных принципов, так что отсут­ствие ясности по ним представляется даже парадоксальным в ус­ловиях бесконечного множества проведенных исследований.

2. Определение малой группы и ее границы

Итак, первый вопрос, который необходимо решить, приступая к исследо­ванию малых групп, это вопрос о том, что же такое малая группа, каковы ее признаки и границы? Если выбрать из бесчисленных определений малых групп наиболее «синтетическое», то оно сводится примерно к следующему: «Под ма­лой группой понимается немногочисленная по составу группа, члены которой объединены общей социальной деятельностью и находятся в непосредственном личном общении, что является ос­новой для возникновения эмоциональных отношений, групповых норм и групповых процессов». Это достаточно универсальное оп­ределение, не претендующее на точность дефиниции и носящее скорее описательный характер, допускает самые различные толко­вания, в зависимости от того, какое содержание придать включен­ным в него понятиям. Например, в системе интеракционистской ориентации, где исходным понятием является понятие «взаимо­действия», фокус в этом определении усматривается именно в том, что малая группа это определенная система взаимодействия, ибо слова «общая социальная деятельность» толкуются здесь в интер-акционистском смысле. Для когнитивистской ориентации в этом же определении отыскивается другой опорный пункт: не важно, на основе общей деятельности или простого взаимодействия, но в группе возникают определенные элементы групповой когнитив­ной структуры — нормы и ценности, что и есть самое существен­ное для группы.

Это же определение в отечественной социальной психологии наполняется новым содержанием: установление факта «общей со­циальной деятельности» сразу же задает группу как элемент соци­альной структуры общества, как ячейку в более широкой системе разделения труда. Наличие в малой группе общей социальной де­ятельности позволяет интерпретировать группу как субъекта этой деятельности и тем самым предлагает теоретическую схему для всего последующего исследования. Для того чтобы именно эта интерпретация приобрела достаточную определенность, можно в приведенном определении выделить самое существенное и значи­мое, а именно: «малая группа - это группа, в которой обществен­ные отношения выступают в форме непосредственных личных контактов». В этом определении содержатся в сжатом виде основ­ные признаки малой группы, выделяемые в других системах соци­ально-психологического знания, и вместе с тем четко проведена основная идея понимания группы с точки зрения принципа дея­тельности.

При таком понимании малая группа - это группа, реально существующая не в вакууме, а в определенной системе обществен­ных отношений, она выступает как субъект конкретного вида со­циальной деятельности, «как звено определенной общественной системы, как часть общественной структуры» (Буева, 1968. С. 145). Определение фиксирует и специфический признак малой группы, отличающий ее от больших групп: общественные отношения вые ступают здесь в форме непосредственных личных контактов. Распространенный в психологии термин «контактная группа» приобретает здесь конкретное содержание: малая группа - это не просто любые контакты между людьми (ибо какие-нибудь контакты есть всегда и в произвольном случайном собрании людей), но контакты, в которых реализуются определенные общественные связи и которые опосредованы совместной деятельностью.

Теперь необходимо расшифровать количественные характерис­тики малой группы, ибо сказать: «немногочисленная по составу» группа — значит предложить тавтологию. В литературе довольна давно идет дискуссия о нижнем и верхнем пределах малой группы. В большинстве исследований число членов малой группы колеба­лось между 2 и 7 при модальном числе 2 (упомянуто в 71% случа­ев). Этот подсчет совпадает с представлением, имеющим широкое распространение, о том, что наименьшей малой группой является группа из двух человек — так называемая «диада».

Хотя на уровне здравого смысла представляется резонной мысль о том, что малая группа начинается с диады, с ней соперничает другая точка зрения относительно нижнего предела малой груп­пы, полагающая, что наименьшее число членов малой группы не два, а три человека. И тогда, следовательно, в основе всех разно­видностей малых групп лежат так называемые триады. Спор о том, диада или триада есть наименьший вариант малой группы, может быть также бесконечным, если не привести в пользу какого-то из подходов веских аргументов. Есть попытки привести такие аргу­менты в пользу триады как наименьшей единицы малой группы (Социально-психологические проблемы руководства и управления коллективами, 1974). Опираясь на экспериментальный опыт ис­следования малых групп как субъектов и объектов управления, авторы приходят к следующим выводам. В диаде фиксируется лишь самая простейшая, генетически первичная форма общения — чис­то эмоциональный контакт. Однако диаду весьма трудно рассмот­реть как подлинный субъект деятельности, поскольку в ней прак­тически невозможно вычленить тот тип общения, который опос­редован совместной деятельностью: в диаде в принципе неразре­шим конфликт, возникший по поводу деятельности, так как он неизбежно приобретает характер чисто межличностного конфлик­та. Присутствие в группе третьего лица создает новую позицию — наблюдателя, что добавляет существенно новый момент к возни­кающей системе взаимоотношений: этот «третий» может добавить нечто к одной из позиций в конфликте, сам будучи не включен в него и потому представляя именно не межличностное, а деятельное начало. Этим создается основа для разрешения конфликта и снимается его личностная природа, будучи заменена включением в конфликт деятельностных оснований. Эта точка зрения находит определенную поддержку, но нельзя сказать, что вопрос решен окончательно.

Практически все равно приходится считаться с тем фактом, что малая группа «начинается» либо с диады, либо с триады. В поль­зу диады высказывается до сих большое направление исследова­ний, именуемое теорией «диадического взаимодействия». В нем выбор диады как модели малой группы имеет и более принципи­альное значение. Применение аппарата математической теории игр позволяет на диаде проигрывать многочисленные ситуации взаи­модействия (см. главу 6). И хотя сами по себе предложенные ре­шения представляют интерес, их ограниченность состоит именно в том, что группа отождествляется с диадой, и допустимое в случае построения модели упрощение оказывается упрощением реальных процессов, происходящих в группе. Естественно, что такой мето­дологический принцип, когда диада, причем лабораторная, объяв­лена единственным прообразом малой группы, нельзя считать кор­ректным.