Психологи, поясняя подобного рода ситуации, любят приводить в пример одну из известных картинок датского художника Херлуфа Бидструпа: разъяренный шеф выговаривает своему подчиненному, тот, не смея ему ответить, обрушивается на секретаршу, которая, в свою очередь, «проглотив пилюлю», отвешивает пощечину поклоннику, тот со злости пинает ногой собачку, и только собачка, лишенная сложных психологических переживаний, связанных с зависимостью от другого человека и боязнью осложнить с ним отношения, справедливо цапает за ногу начальника, который породил цепь этих агрессивных взаимодействий.

Так же примером такого конфликта может быть семейный конфликт.

На приеме обыкновенная семья: мама, папа, дочка. Обыкновенные проблемы: дочка не слушается, убегает из дома. Однако, удивительные вещи обнаруживаются в недрах некоторых обыкновенных семей, и самые банальные «детско-родительские» конфликты, оборачиваются фатальными, зачастую безнадежными проблемами, корни которых сидят в детстве родителей, а может быть уходят в еще большую глубину, глубину поколений.

Молодые родители и десятилетняя дочь. С первого взгляда можно подумать, что мать привела на консультацию двух разных по возрасту детей. Женщина рослая, громогласная. Мужчина – бледный, бесцветный, субтильный. Ее материнская забота о нем обнаруживается в каждом движении: она вешает его куртку, разматывает шарф, сначала ему, потом дочке, вводит обоих в кабинет, рассаживает и приступает к изложению проблемы не дожидаясь вопросов. Девочка, мол, невыносимо трудная на все всегда только «нет», но это бы еще ничего, да вот ссорится и скандалит с отцом, он же выгоняет ее из дома. «Нет, вы не подумайте, что это он всерьез, он такой нервный, такой ранимый. Он только кричит в сердцах: «Убирайся вон из моего дома, иди собирай вещи!» А она, просто поразительный характер, собирается и действительно уходит. Не раз уже с милицией искали». Выговорив все это буквально на одном дыхании, она вдруг спохватывается, замечает, что дочка сидит здесь же, взглядывает на капризно нахмуренное лицо мужа и решительно заявляет, что они желали бы обсудить поведение ребенка в ее отсутствие. Лишь только девочка скрывается за дверью, лицо отца разглаживается, он удовлетворенно вздыхает и вступает в разговор. При этом беседовать он, похоже, расположен исключительно о собственной персоне, своих настроениях, страхах, детских и недетских травмах, о хрупкий своей нервной организации и крайне не устойчивой психике. Его напористая жена слушает его не дыша. Их двое, у них диалог, я – третья.

Зачем они пришли в консультацию, задаю я весьма и весьма назревший вопрос. «Мы пришли, чтобы вы нам помогли с ребенком». На мое предложение привести девочку и оставить нас вдвоем отец надувается и капризно тянет: «Так вы еще с ней беседовать собираетесь? Зачем, я вам сам все расскажу и намного лучше, и вообще, помогать нужно мне, а не ей». Узел взаимоотношений в этой семье необходимо распутать, постараться понять, почему муж так инфантилен, эгоцентричен, жесток; почему жена с такой готовностью соглашается на роль его матери, становится стеной между мужем и миром, между мужем и собственным ребенком. Распутывать этот узел придется еще и потому, что если все оставить как есть, наступит момент когда их маленькая дочка решит, что она не просто третья, а третья лишняя. И тогда она оставит их, наконец, оставит навсегда.

Психологи часто встречаются с семейными конфликтами, в основе которых лежат именно отношения с детьми. Ребенок становится центром конфликта. Инертность и стереотипность отношений, определяющая дисгармоничность семейного союза, оказывают свое неблагоприятное воздействие в этих случаях. Все такие конфликты, независимо от возраста и индивидуальности ребенка, объединяет одно: невозможность для родителей отказаться от привычных, зафиксированных стереотипов во взаимодействии с ребенком, перестроить систему оценок его поведения, изменить стиль воспитания в семье…

В работах Брунсвика (1948), Гоуфа (1950), Катнера (1958) и многих других исследователей, показано, что характерной чертой поведения авторитарных родителей является их стремление к безаппеляционности в суждениях и ясности во всякой ситуации. Поэтому любое наказание, любое требование к ребенку не содержат в себе даже намека на готовность принять ребенка, помочь ему в чем-то или убедить. Такие родители могут временами искренне считать, что их ребенок плох целиком, без всяких оговорок. В результате у ребенка растет уверенность в том, что его не принимают, не одобряют, а это в конечном счете приводит к убеждению в своей малоценности и ненужности. В поведении детей авторитарны родителей, как правило, чувствуется напряженность, элемент фрустрации, возникающей вследствие неопределенной я – концепции и ее негативной направленности в целом.

Кроме того, любая новая или неясная ситуация ассоциируется у таких детей с возможностью наказания, что в свою очередь сопровождается повышенной тревожностью и ощущением дискомфорта. А поскольку многие ситуации являются для ребенка не определенными, он почти все время пребывает в тревожном состоянии.

Собственные мотивы и побуждения авторитарных родителей всегда стоят на первом месте, а мотивы и побуждения ребенка для них второстепенны. Как правило, они убеждены в собственной непогрешимости, уверены, что не могут ошибаться, поэтому требуют абсолютного подчинения своей воле.

Надо сказать, что эти крайности в воспитании в конечном счете закрывают ребенку путь к участию в полноценных, человеческих взаимоотношениях, препятствуют формированиям у него нормальной я – концепции. Наказания, исходящие от холодного, незаинтересованного взрослого, имеют подчас даже оттенок мстительности.

Авторитарные методы воспитания приводят отношения родителей с ребенком к замкнутому кругу, где враждебность наталкивается на враждебность, причем, я – концепция ребенка становится сосредоточением негодования и скрытых обид. Для ребенка могут быть характерны болезненная стеснительность и социальная пассивность, поскольку он не решается проявить себя, боясь неудач, критики, или наказания. Можно сказать, что при таком воспитании у ребенка формируется предубежденность против самого себя. Но люди часто склонны переносить на других чувства, которые они испытывают по отношению к себе, поэтому низкая самооценка, как правило, влечет за собой и низкую оценку других людей. Когда в семье господствует иррациональный авторитет, независимости и спонтанности не остается места и никто не задумывается о том, что нужно уважать чувства ребенка. Массен и Каган (1958) приходит к выводу, что суровые родители чаще конфликтуют со своими детьми. В результате их дети приучаются снимать напряжение, уступая родителям, и у них формируется конфликтное поведение.

Правила и ограничения, устанавливаемые авторитарными родителями, не предполагают исключений, их требования носят безапелляционный характер. «Делай так, потому что я так сказал» – вот формула исключающая вопросы и возражения. Родительская власть утверждает себя без каких-либо объяснений, без малейшего участия ребенка в процессе принятия решений. Родители присваивают себе исключительное право определять все, что касается условий жизни ребенка, и ожидают от него полного признания этого права.