Невозможно точно у становить момент окончания юности. Многие из тех, кому за тридцать, всё ещё не справились с юношескими проблемами, хотя порой выполняют некоторые обязанности, свойственные вполне взрослым людям, уже к двадцати годам. Обычно взрослая ответственность приходит к человеку вместе с важными решениями. Самые серьёзные из них – это выбор будущей профессии и спутника жизни.

3.3. Особенности наркоманий в подростково–юношеском возрасте.

Биологическая «почва», на которой развивается наркозависимость, может быть существенно различной и меняться силой многих факторов. Возраст – один из них, не менее значимый, чем пол. Известны сугубо возрастные заболевания – расстройства в определённые годы жизни и не возникающие в другие. Течение одной и той же болезни в различные периоды жизнедеятельности приобретает формы, лишь отдалённо сходные. [7, С.64]

Главная особенность современной эпидемии наркотизма – снижение нижней возрастной границы начала наркотизации до 12 – 15 лет. Таким образом, ранние наркомании – достаточно распространённое явление. Позднее, после 50 лет, начало наркоманий остаётся редким. Обычно это случаи смены формы зависимости, когда бывший алкоголик переходит на приём наркотиков, или случаи полинаркомании, когда бывший алкоголик начинает совмещать спиртные напитки с наркотическими веществами.

В подростково–юношеском возрасте знакомство с наркотиками как правило происходит в группе сверстников. Источником знаний оказываются более старшие, опытные подростки, которые в свою очередь что–то слышали с чужих слов. У подростков не возникает сомнений и потребности проверять такие рассказы. Инстинктивная осторожность снимается под давлением группы. «Знания» детей оказываются предельно искажёнными, иногда фантастическими, поэтому риск тяжёлых отравлений со смертельным исходом здесь крайне высок. [14, С.175]

Отличие подростковой наркотизации заключается, прежде всего, в мотивах отношения к наркотику. Практически во всех возрастных группах встречаются объяснения типа «угостили» и «любопытство». Но в более зрелой возрастной группе за этими объяснениями скрывается чувственное побуждение, поиск эйфории. А вот у детей и подростков этот мотив крайне нечёток.

Ещё одна особенность подростково – юношеского наркотизма заключается в недоступности дорогостоящих, чистых наркотиков. Это обстоятельство определяет выбор подростка в пользу тяжелодействующих, злокачественных дешёвых одурманивающих средств, что отражается на течении наркомании и на характере последствий хронической интоксикации. Но в ряду таких средств избираются скорее не те, что дают телесные ощущения (например, циклодол), а галлюциногены. Чем старше подростки, тем больше в их группах распространяются транквилизаторы («транки») и снотворные.

У детей и подростков ведущим оказывается групповой мотив. Группа по существу диктует, что и в каком количестве следует принимать. Уклонение от наркотизации, как и уклонение от других требований и правил группы, может жестоко караться. При этом изгнание – не самая большая жестокость, хотя, как правило, тяжело переживается подростком. Из страха, который, конечно, скрывается показной отвагой, подросток может принимать индивидуально непереносимые им препараты, преодолевая, не показывая токсические реакции. В этих случаях последствия злоупотребления бывают ещё более тяжёлыми. Нередко на этом этапе нерегулярной наркотизации оказывается необходимой госпитализация. Известны случаи, когда товарищи, боясь ответственности, бросали умирающего подростка.

Малая роль эйфорического эффекта, служащего первым звеном развития привыкания замедляет становление влечения. Достаточно долго поэтому наркотизация происходит под давлением группы сверстников, как форма времяпровождения.

Столь же несходно с наркоманией взрослых формирование предпочтения относительно определённого наркотика – второго звена в развитии привыкания. Групповая наркотизация, недостаточная возрастная способность к выбору, хаотические пробы разных веществ – всё это оттягивает возможность выбора. Такая изначальная полинаркотизация формирует и особое влечение – направленное не на определённые ощущения, а на недифференцированное состояние оглушения.

Третье звено в развитии привыкания – регулярность приёма выбранного препарата – также не выражено с достаточной ясностью. Отсутствие собственных средств, зависимость от группы не дают возможности регулярно наркотизироваться, даже если установилось предпочтение относительно определённого вещества и желание повторить опьянение. Регулярность приёма появляется часто с запозданием, когда для этого складывается благоприятная ситуация, а не тогда, когда возникает влечение. [14, С.179]

Четвёртое звено в развитии привыкания – угасание первоначального эффекта – оценить у подростков сложно. Прежде всего потому, что употребляемые ими вещества с трудом измеримы количественно. Подростки обычно даже не измеряют препараты, принимают, сообразуясь лишь с тем, сколько дадут, и с субъективными ощущениями. Поэтому самое большее, что они могут назвать, - количество, принятое всей компанией. Однако, в зависимости от настроения лидера и отношений внутри группы в данный момент, количество препарата постоянно колеблется. [14, С.180]

Таким образом, те опорные для датировки начла болезни моменты в наркотизации детей и подростков, как правило, или неопределимы, или смещены во времени относительно друг друга, последовательность их нарушена.

Столь же трудно определение стадийности развития наркотической зависимости. Это в свою очередь проистекает из нечёткости наркотических синдромов.

Толерантность в течение долгого времени колеблется. Подростки могут какое – то время принимать высокие дозы наркотических веществ, а затем – крайне незначительные без желания их увеличить.

Подростки предпочитают употреблять наркотики днём, прогуливая учёбу, чтобы к вечеру их облик не вызывал подозрения старших. Если пропустить занятия нельзя, собираются вечером, но это возможно только при безнадзорности, когда ни времяпровождением, ни состоянием ребёнка родители не интересуются. Лишь когда появляется постоянное и безопасное убежище, куда можно прийти в удобное время, остаться ночевать, тогда употребление становится систематическим. Это могут быть подвалы, чердаки, которые подростки приспосабливают к своим нуждам. Но и начавшееся в подходящих условиях систематическое употребление выражает часто только стремление к объединяющей процедуре, желание быть одобренными, поощренными группой.

Таким образом, систематичность злоупотребления определяется не развитием процесса наркозависимости, а внешними, случайными факторами. Поэтому такую систематичность нельзя считать симптомом болезни.

Форма опьянения чаще всего характеризуется гиперактивностью. Опьяневшие шумны, поют, танцуют, выражено речевое возбуждение. Легко возникают агрессивные реакции – драка в группе, насилие, избиение случайных прохожих.

Казалось бы, наглядно влечение при постоянной систематической наркотизации, с преодолением препятствий, конфликтами в семье, пренебрежением к учёбе. Но, ели компания в силу каких – либо обстоятельств распадается, если подросток сменит место жительства, наркотизация прекращается. Другими словами, массивная наркотизация имела своей причиной компанию, но не психическую зависимость. Затрудняет оценку влечения и долго отсутствующий выбор предпочитаемого наркотика из-за начальной полинаркотизации. Подросток ищет любое одурманивание, а не определённое вещество.