Европейская геополитика как нечто самостоятельное после окончания Второй мировой войны практически не существовала. Лишь в течение довольно краткого периода 1959–1968 годов, когда президентом Франции был "континенталист" Шарль Де Голль (1890–1970), ситуация несколько изменилась. Де Голль не был учёным в общепринятом смысле этого слова, он был политиком. Известный французский геополитик Филипп Моро–Дефарж подчёркивает, что "оригинальность Де Голля, его отличие от традиционных французских политиков состоит в спонтанном геополитическом мышлении в условиях чрезвычайно идеологизированной международной обстановки, когда Запад противостоял Востоку…Он стремился обеспечить статус великой державы при ограниченности средств четырьмя способами:

– вновь обрести утраченную независимость в ключевой области, путём создания ядерных сил сдерживания, которые должны позволить в принципе самостоятельно гарантировать оборону национальной территории;

– рационально управлять своим наследством (связи с бывшими французскими владениями);

– обеспечить себе усилитель мощи, благодаря созданию европейской организации по инициативе Франции;

– по-прежнему проводить независимую внешнюю политику, не оглядываясь на кого бы то ни было.[4]

Начиная с 1963 года Де Голль предпринял некоторые явно антиатлантистские меры, в результате которых Франция вышла из Северо-Атлантического союза и сделала попытки выработать собственную геополитическую стратегию. Но так как в одиночку это государство не могло

противостоять талассократическому миру, на повестке дня встал вопрос о внутриевропейском франко-германском сотрудничестве и об укреплении связей с СССР. Отсюда родился знаменитый голлистский тезис "Европа от Атлантики до Урала". Эта "Европа мыслилась как суверенное стратегически континентальное образование совсем в духе умеренного "европейского континентализма" [5]

Де Голль признавал определённую общность интересов всего Запада, но настаивал на идее "европейской Европы", которая, по его словам, существовала бы "благодаря себе и для себя, проводя среди народов мира собственную политику"[6]

Роль геополитики в современном мире резко возросла по ряду причин. Вероятно, стратегическое определение международной политической ситуации даёт образ мира, развивающегося от старой биполярной модели, навязываемой двумя сверхдержавами, к будущей качественно новой интеграции.

Интеграция в геополитике означает "многообразные формы объединения нескольких пространственных секторов"[7]. Интеграция может осуществляться как на основе военной экспансии, так и мирным путем. Существуют несколько путей геополитической интеграции экономический, культурный, языковый, стратегический, политический, религиозный и т.д. Все они могут привести к одинаковому конечному результату увеличению стратегического и пространственного объема блока.

В массовом сознании довольно прочно укоренилось представление о европейской интеграции, как о чисто экономическом процессе. Здесь есть большая доля истины – экономика в интеграции превалирует. Но это не вся истина. С самого начала отцы-основатели интеграционного процесса мыслили его как процесс многообразный, выходящий за пределы чисто экономического взаимодействия.

В Европейском Союзе исходят из того, что интеграция зиждется на трех «опорах».

Это – экономический и валютный союз (первая), общая внешняя политика и политика безопасности (вторая), правосудие и внутренние дела (третья). В силу комплекса объективных и субъективных причин наиболее динамично развивалась и укреплялась первая и – несомненно – главная опора союза – экономическая.

ГЛАВА II: Франция и Европа: на пути к интеграции

Прежде чем анализировать проблемы французской интеграции, нам бы хотелось обратить внимание на Европу в целом, которая прошла достаточно долгий (по современным параметрам) путь к объединению.

История формирования и развития ЕС - это этапы интеграции западноевропейских стран в политическом, экономическом, культурном аспектах. Процесс интеграции продолжается и сегодня. С точки зрения экономического развития, выделяют 4 этапа интеграции:

Первый этап (1945-1957 гг.) характеризовался восстановлением разрушенного во время войны хозяйства.

На втором этапе (1957-1974 гг.), начавшемся с Римского договора, проявилась центростремительная тенденция в западноевропейской группировке.

В ходе третьего этапа (1974-1985 гг.) Западную Европу потрясли два мировых экономических кризиса: 1974 - 1975 г., 1980 - 1982 г. и произошло ослабление интеграционных процессов, они начали развиваться вширь, а не внутрь.

На четвертом этапе развития интеграционных процессов (1985-1992 гг.) имели место длительный экономический подъем, усиление интеграции вглубь, укрепление позиций Западной Европы в мире. Стали укрепляться позиции ЕЭС в мировой экономике.

Пятый этап, начавшийся в 1992 г., демонстрирует углубление регулирующих

межгосударственных и наднациональных мероприятий в денежно-кредитной, финансовой и валютной сферах после Маастрихтского договора. Договор, подписанный 7 февраля 1992 г. министрами иностранных дел и финансов государств-членов Европейского Сообщества в нидерландском городе Маастрихт, предусматривающий трансформацию ЕС в экономический, валютный и политический союз, является одним из крупнейших политических и правовых актов в истории европейской интеграции. Он открыл новый этап в развитии интеграции, позволяя, в случае ее реализации, превратить Европейский Союз в экономическую “сверхдержаву, равную США и значительно превосходящую Японию”.[8]

А как же сами французы и европейцы в целом относятся к идеи объединения Европы? Попытаемся проанализировать ряд социологических опросов, проведённых во Франции и Европе.

Насколько по мере развития Европы происходила переоценка места и роли Франции в мире и Европе?

Если в 1968 году 75% французов признавали за Францией "очень или достаточно большое влияние", то в 1979 году – уже только 59%, в 1985 году – 53% и лишь 45% полагали, что оно сохранится в ближайшие 15 лет.[9]

По опросам в 1998 - 1999 годах, 70% французов считают, что ЕС в настоящее время представляет собой "скорее отдельные страны с разными интересами, чем единая страна (за это 16%)" /для сравнения - Великобритания 42% / 17%, Германия - 49% / 16% / [10]

Однако многие ожидают, что это положение изменится: многие в Англии (36 %), Франции (46 %), и Германии (37 %) говорят, что ЕС будет действовать как одно государство в следующем десятилетии.[11]

61% французов полагают, что в будущем европейская безопасность будет обеспечена Европейским Союзом, а не, скажем, НАТО, а 41% - считает, что США выступают против укрепления ЕС, однако в случае агрессии 71% рассчитывают на помощь США и НАТО. [12]