Характерной особенностью сословного деления казахского об­щества в период XVIII — сер. XIX вв. являлась дифференциация индивидов на так называемую «белую кость» (ак суйек) и «черную кость» (кара суйек). Первый социальный слой представлял собой закрытую привилегированную корпорацию'индивидов, непроницае­мую извне в силу ее социальной изолированности и высокой общес­твенной значимости в структуре общественных отношений. К ней относились два аристократических сословия — торе и кожа.

В отличие от ак суйек сословие-корпоративные группы «черной кости» являлись открытыми статусами, достижение которых было доступно любому индивиду в зависимости 6т его личных качеств и имущественного положения. К ним принадлежали категории биев, тарханов, батыров, старшин (аксакалов). Однако большая часть ка­захского населения, определяемая, как свободные общинники, никак не дифференцировалась по сословным признакам, что отличало ее от господствующего класса казахов.

Привилегированную элиту кочевого общества составляло аристократическое сословиеторе (султанов), являвшееся основой «белой кости». Оно объединяло группу лиц, принадлежавших к старшей ветви Чингизидов — потомков Джучи. Сословие торе играло огром­ную роль в общественной и политической жизни казахов. Из его срезы избиралась верховная власть в лице хана, осуществлявшего основное руководство политической организацией казахского об­щества. Принадлежность к сословию султанов по праву рождения означала фактическую принадлежность индивида к господствующе­му классу и предопределяла его преимущественное право осущес­твлять регламентацию и регулирование общественных отношений.

Другую элитарную группу кочевников представляло сословие слу­жителей мусульманского культа — кожа. Кожа, пользовавшиеся наследственными привилегиями, играли важную роль в духовной жизни казахского общества. Политическое влияние кожей в кочевом обществе было незначительным, что во многом объясняется слабым распространением ислама в степи.

Среди привилегированных социальныхкатегорий «черной кости» чрезвычайно важное место занимало у казахов сословие биев, осу­ществлявших функции судебной власти в кочевых коллективах. Под словом «бий, — указывал Я. П. Гавердовский, — разуметь должно людей красноречивых, богатых и оборотливых»14. Привилегирован­ное положение биев в Казахстане определялось прежде всего боль­шой общественной значимостью функции правового регулирования, арбитража и посредничества и выражалось в преимущественных правах в системе имущественных отношений, в частности правом на присвоение прибавочного продукта в форме одной десятой размера иска (бийлык).

Большой авторитет и политическое влияние в Казахстане в XVIII — сер. XIX в. имела социальная группа батыров — военных вождей. По определению Е. К. Мейендорфа, батырами казахи называли «людей храбрых, справедливых и предприимчивых, во время войны — это наездники»'5. Звание «батыра» никогда не было наследственным, его приобретали только личными подвигами. Принадлежность батыров к господствующему классу определялась большой ролью военно-потестарных структур в казахском обществе в рассматриваемый исто­рический период, а следовательно, и той огромной властью и влияни­ем, которыми обладали герои — вожди в эпоху военной конфронта­ции. К середине XIX в. в связи с относительной стабилизацией военно-политической обстановки на границах Казахстана этот ин­ститут во многом утратил свое значение и постепенно отошел на задний план.

Определенное место в социальной стратификации казахского общества принадлежало категории тарханов, лиц, наделенных за разные заслуги верховной властью, привилегиями, например, при уплате налогов и проч. Во время централизации общества, оформле­ния государственных структур, военных столкновений (1-й пол.ХУШ в.) тарханы пользовались правом приобретать те или иные престижные должностные места в системе управления кочевыми коллективами. Но в тяготах повседневных будней «тарханские привилегии», как правило, забывались, а роль этой группы сводилась к минимуму. Наиболее многочисленную прослойку господствующего класса

казахов представляли старшины, осуществлявшие социально-регу­лирующие функции во всех звеньях кочевых общин. «Сии начальни­ки, или князья, — отмечал И. П. Фальк, — самые богатые, весьма уважаемые и суть оракулы аймаков, и поэтому хан влиянием его на оные места может много действовать через их посредства, несмотря на малую их власть» "'. Звание старшины, нередко обозначаемого в источниках термином «аксакал», у казахов могли получить лица, обладавшие большим интеллектуальным потенциалом, разносто­ронними знаниями и богатым опытом пастьбы скота. В условиях кочевого скотоводческого хозяйства эти качества неизбежно стано­вились важнейшим фактором концентрации скота и материальной обеспеченности индивида. Поэтому закономерно, что именно эконо­мически господствующий класс, присваивая функции социально-экономического, политического и судебного регулирования, активно вторгался в сферы идеологии и духовной культуры. В этой связи султан Т. Сейдалин писал, что «слово «аксакал» имело силу закона для одноаульцев и приказание его исполнялось беспрекословно, иначе каждый из них за ослушание своему аксакалу подвергался гневу его и гонению со стороны своих сородичей»17. Старшины-аксакалы образовывали фундамент всей социальной стратификации казахско­го общества, пополняя из своих рядов другие социальные категории и сословия. • j

Наряду с разными сословными группами, представлявшими гос­подствующую часть кочевого общества, и свободными общинниками, в Казахстане существовали категории зависимого населения — рабы и тюленгуты.

Тюленгутами называли лиц, находившихся на службе у султанско­го сословия. Появление этой прослойки было связано с междоусоби­цами и многолетней борьбой с джунгарами, обусловившими большой спрос верховной власти и ее представителей — султанов — на «служи­лых» людей.

К категории зависимого населения относились также рабы-кулы, которые набирались из среды пленных россиян, калмыков и иранцев. Однако рабство не получило широкого распространения у казахов и не выходило за рамки патриархального домашнего рабства. Рабы использовались главным образом в личном хозяйстве: по уходу за животными, для обработки посевов, в домашнем обиходе.

В целом социальная стратификация казахского общества свиде­тельствует о том, что в XVIII —сер. XIX вв. диапазон внеэкономи­ческих отношений в нем был весьма незначителен. Специфический характер общественного развития казахов обусловливал неразви­тость многих надстроечных категорий, отсутствие глубокой специа­лизации в осуществлении социальных, военно-политических и судеб­ных функций, а в результате этого имел место поверхностный харак­тер процессов формирования социальных институтов и сословий. *

Социально-политическая организация. Необходимость коорди­нации и регулирования взаимоотношений между разными ассоциа­циями общин по поводу землепользования, маршрутов кочевания, межобщинных противоречий и отношений с соседними государства­ми и народами определяла в казахском обществе существование структурной социально-политической организации. Характерной ее особенностью являлось осуществление различных общественных функций (социальных, судебных, военно-политических и т. д.) одни­ми и теми же социальными институтами, что объясняется в первую очередь неразвитостью элементов надстройки в условиях кочевого общества. При этом каждый тип общественных отношений обладал известной самостоятельностью, в результате чего вся структура носи­ла дискретный характер.