Развитие смоленского монументального зодчества в XIV, XV и XVI веках нам, по существу, неизвестно. Это вовсе не означает, что в то время здесь не строили из кирпича, а все здания сооружали только из дерева. Ведь даже находясь в составе Литовского государства, Смо­ленск всегда оставался большим культурным и эконо­мическим центром. Несомненно, что в городе должно было вестись и монументальное строительство. Так, при раскопках церкви Троицкого монастыря на Кловке вы­яснилось, что она была сильно перестроена в XV или XVI веке, а рядом в то же время были возведены два кирпичных гражданских здания (видимо, хозяйственно­го назначения). Известно, что следы перестроек XV— XVI веков обнаружены и в некоторых других памятни­ках смоленского зодчества XII века. К сожалению, все эти постройки и перестройки пока еще не изучены.

В 1514 году Смоленск был возвращен в состав Руси и стал важнейшей крепостью на западных рубежах Мо­сковского государства. Оборона его имела огромное зна­чение для безопасности самой Москвы, поскольку город стоял на главной дороге, ведущей в Москву с запада. В 1554 году смоленская крепость пострадала при пожа­ре, и по указу Ивана Грозного сюда был послан князь Василий Дмитриевич Данилов «город Смоленск делати».

Путешественники, видевшие Смоленск во второй по­ловине XVI века, единодушно отмечают, что новая кре­пость была сооружена из дуба и защищена глубокими рвами. В 1593 году один из иностранцев, посетивших Смоленск, назвал его «самым знаменитым погранич­ным городом» и отметил, что крепость его «очень высо­кая, только вся деревянная».

В конце XVI века после укрепления смоленского посада встал вопрос и о замене старой городской крепости из дерева и земли на каменную. Почему возникла такая необходимость? Дело в том, что к этому времени научились отливать такие пушки, которые могли легко разрушить стены из дерева и глины. Смоленск был; главной крепостью на пути к столице России. 3ная о желании. Речи Посполитой вернуть его себе, московское правительство и приняло решение построить каменную крепость.

Подготовительные работы

Подготовительные работы к ее созданию были тщательно продуманы заранее, велись с большим размахом, прекрасным знанием техники строительства и строительного произ­водства.

Сохранившиеся источники дают возможность составить четкое представление о всем ходе строительных работ. Официально к ним приступили 15 декабря 1595 года. «Администратором» строи­тельства являлся князь Василий Андреевич Звениго­родский, а его помощниками—Семен Безобразов и дья­ки Посник Шипилов и Нечай Перфирьев. Но главную роль в строительстве играл знаменитый зодчий, неза­долго до этого закончивший грандиозное строительство оборонительных стен в Москве,—«городовой мастер Федор Савельев Конь».

Весной 1596 года состоялась официальная закладка С этого фактически и нача­лось укрепление Смоленска, оказавшегося под угрозой вражеского нападения. Отправиться в Смоленск назначенные руководители строительства обязаны были неза­медлительно. Точно было установлено также время их прибытия на место назначения — 25 декабря того же года в три или четыре часа дня. Это особо оговаривалось царским указом. Но провести укрепление пограничного города скрытно было невозможно; вражеские лазутчики немедленно сообщили бы о начале работ Сигизмунду III. Учитывая это, правительство царя Федора не стало де­лать из них государственной тайны. Все мероприятия ре­шили осуществлять не только в открытую, но и в самой торжественной обстановке. Поэтому въехать в Смоленск руководителям строительства предписывалось под благо­вест городских колоколов через посад, мимо литовского гостиного двора, по Большому мосту через Днепр, чтобы все видели, и явиться в Богородицкий собор к архиепис­копу Феодосию за получением благословения как на «городовое дело», так и на заготовку необходимых «городовых запасов». Такого раньше не было. Это наглядно де­монстрировало всю важность прибытия представителей государственной власти в Смоленск, поднимало их авто­ритет, показывало, какую ответственную задачу постави­ло перед ними правительство, какое значение приобрел Смоленск в складывавшейся политической ситуации. Цель столь торжественного въезда должна была быть яс­на каждому — и иностранным гостям, находившимся в городе, и его жителям, которые становились непосредст­венными участниками его укрепления. Для осуществле­ния намеченного строительства командированные полу­чили «государеву казну». Далее все пошло как по расписанию, и к весне 1596 года подготовительные работы в Смоленске в основном были закончены. Руководители строительства наняли «охочих людей», которые приступили к заготовке строи­тельных материалов, отремонтировали старые и выстрои­ли новые сараи и печи для сушки и обжига кирпича, на­чали их производство и заготовку извести, занялись под­возкой камня и заготовкой свай под фундаменты. Все это делалось «наспех», не мешкая с великим «радением», как требовалось царским распоряжением. Одновременно была составлена смета на строительство, отправленная в Москву на утверждение, и установлены места располо­жения стен и постановки башен будущего «города».

Для контроля за расходованием средств смоленский воево­да князь Катырев-Ростовский выделил- 10 человек «смолнян посадских лутчих людей», которые должны были заверять своей подписью все расходы, «чтоб в денгах кражи не было».

Такой организации могли бы позавидовать и современные строители. Это позволило быстро начать работы, раз­вернуть их во всю ширь и вести без задержки.

Строительство крепости

В связи с тем, что значение Смоленска в общей систе­ме обороны западной границы Руси было огромно, на закладку, в нем новых укреплений царь Федор отправил шурина своего, боярина Бориса Федоровича Годунова, бывшего тогда фактическим правителем государства. Свою поездку в Смоленск Борис Годунов обставил с боль­шой пышностью и торжественностью. Прибыв в город «с великим радением», он отслужил молебен в Богоро-дицком соборе, а затем со свитой «объеха место, како быти граду», ранее намеченное Федором Конем и други­ми руководителями строительства, и «ловеле заложити град каменей». После этого Борис Годунов возвратился в Москву, а в Смоленск были направлены окольничий И. М. Бутурлин, князь В. А. Звенигородский, дьяк Н. Перьфирьев и многие дворяне и дети боярские, кото­рым приказали «город» делать «наскоро».

Об объеме строительства свидетельствуют документы, со­хранившие сведения о расходе строительных материалов. В стену и башни было уложено 100 миллионов штук кирпича и несколько сот тысяч пудов полосового железа.

Вместе с этим в стране была произведена широкая, почти поголовная мобилизация всех мастеров каменщиков, кирпичников и даже горшечников, которые широким потоком хлынули «для каменнова и кирпишнова дела» в Смоленск. К ра­ботам были привлечены и некоторые монастыри; они не только давали в Смоленск людей и подводы, но и достав­ляли в него камень, бочки с известью и другие строи­тельные материалы. Их везли отовсюду, где они только имелись. Старица, Руза, Белый и другие «дальние горо­да всея земли» были тогда поставщиками смоленской стройки. Равной ей страна на исходе XVI века не знала. Она была самой крупной и по объему производившихся работ и по количеству занятой рабочей силы. Город был превращен в гигантскую, невиданную до того строитель­ную площадку, на которой работали огромные массы «черного люда», собранные со всех городов государства. Простые рабочие трудились на рытье котлованов под фундаменты, на забивке свай в слабый грунт, на достав­ке к местам кладки кирпича и камня. Более квалифици­рованные мастера, каменщики и кирпичники, умудрен­ные накопленным раньше опытом, возводили стены и башни с их бойницами, зубцами, внутристенными лестницами, сводами, междуэтажными бревенчатыми моста­ми и опорными столбами кровель, а находившиеся ря­дом плотники ставили леса, делали опалубки сводов и арок, покрывали тесом уже завершенные участки кре­пости. Она росла не по дням, а по часам, участок за участком, сажень за саженью. Простоя в работах не было. Их бесперебойность по всей длине возводившего­ся «города» обеспечивалась отдельными строительными бригадами, которые работали на заранее закрепленных за ними участках, и постоянным наблюдением зодчего, переходившего с одного места на другое. Так продолжа­лось более трех лет. Некоторые работы велись, очевидно, и ночью, при свете всюду разложенных костров. На за­ключительном этапе они не прекращались даже поздней осенью, чего раньше обыкновенно не делалось.