Вслед за 3-ей Особой бригадой русское командование сформировало и 4-ю (180 офицеров, 9.368 нижних чинов) во главе с генерал-майором Леонтьевым; бригаду отправили в Македонию. 4-я Особая бригада была укомплектована по смешанной системе, как и 3-я. В состав рот, формировавшихся из запасных батальонов, входили ратники ополчения 1-го разряда, имевшие поверхностное военное образование.

На пароходе «Мартизан» 4-я Особая бригада отправилась морем из Архангельска в середине сентября, в Салоники прибыла на пароходе «Лютеция» 10-20 октября 1916 г.

4-я Особая пехотная бригада явилась последней. Прежде всего сказались большие потери на русском фронте и необходимость их восполнения внутри России. Во-вторых, сказалась и небезопасность плавания из-за действия германских подводных лодок в Белом море. В-третьих, в августе 1916 г. в войну на стороне Антанты вступила Румыния. Боевые действия она вела неудачно, и в декабре был образован Румынский фронт, на который перевели русские части с Северо-Западного фронта, а вместо них отправили 5-ю, 6-ю и 7-ю Особые пехотные бригады, приготовленные к отправке во Францию. Остается добавить, что прекращение отправки русских войск было согласовано с французским правительством.

Итого, по данным французского Генштаба, в 1916 г. во Францию и Македонию было отправлено 745 офицеров и 43.547 нижних чинов.

Как для любой бригады, требовалось создать систему тыловых служб, занимавшихся вопросами лечения больных и раненых, проблемами обмундирования, снабжения войск питанием, боеприпасами и т.п. Некоторые проблемы решили следующим образом: «Все имущество (вооружение, обоз и проч.), а также животные (лошади, мулы) должны быть отпущены Французским Правительством безвозмездно.

Что же касается содержания бригады, то на средства Русского Правительства должно быть отнесено только содержание русских чинов бригады (жалование и довольствие).

Чины же французской армии должны содержаться на средства своего Правительства, которое принимает на себя также и расходы по содержанию животных и разного рода имущества, которое привезено войсками из России.

Расходы по содержанию и лечению во французских госпиталях больных и раненых, должны быть приняты на счет Французского Правительства».

Несмотря на недостатки в посылке бригад, денежное содержание русских солдат и офицеров оказалось значительно лучшим, чем во французской армии. Так, русский капитан получал во Франции 1.577 франков (капитан французской службы - 689 фр.), соответственно подпоручик - 804 и 472 франков, рядовой - 50 и 7.50 франков.

Денег царское правительство явно не жалело. Так, В.А. Рыхлинский вспоминает, как его командир, П.П. Дьяконов («обладал этим даром – пить в невероятном количестве, как никто») выдал ему чек на предъявителя на 1 млн. франков золотом на представительские расходы! В Сингапуре казначей бригады выдал В.А. Рыхлинскому для «покупки верховой лошади» (!) 1,5 тыс. франков золотом.

Вопрос с обмундированием русских войск оказался довольно сложным. За все время пребывания во Франции и Македонии войска никогда не будут иметь однообразную форму. Так, 3 октября 1916 г. по 1-й Особой бригаде выходит приказ № 173, в котором, в частности, говорилось, что « .некоторые нижние чины особенно охотно заменяют форменную одежду, установленную для французской армии. Появились синие рубашки вместо наших защитных и т.д.». Обмундирование русских военнослужащих останется на долгое время пестрой, подчас нововведения в деталях униформы мирно соседствуют со старыми, отмененными. Подобное положение дел сохранится до конца войны.

Перед отправкой во Францию 1-я Особая бригада получила превосходную форму - ее подгоняли почти для каждого солдата (однако по сохранившимся фотографиям это не скажешь); им предназначалось 2 комплекта - в одном они прибыли во Францию, а второй – «про запас». По прибытию во Францию и Македонию войска получали каски образца Адриана с двуглавым орлом. Когда каска не требовалась, русские военнослужащие носили фуражки французского (например, в 4-м Особом полку 2-й Особой бригады) и русского образцов.

С обмундированием для 2-й Особой бригады дело обстояло хуже. Генерал М.К. Дитерихс подвергает суровой критике службы, занимавшиеся обмундированием его бригады, о чем сообщает в «Общих выводах по формированию и отправки бригады на фронт союзных армий» (от 7 августа 1916 г.). Уже первый комплект военной одежды к прибытию в Брест принял « .недопустимый вид: материал, из которого сделаны штаны - страшно маркий, а стирке поддается плохо . Кроме того, цвет материала не одинаков; почти от белого до темно-коричневого, что вносит еще больше впечатления неряшливости, беспорядка и небрежности».

Не лучшим образом обстоял вопрос с обмундированием для 4-й Особой бригады: «Обмундировали меня [Д. Шаевского, автора этих строк] как огородное чучело: поношенный солдатский картуз, прикрывавший только затылок, гимнастерка до колен с рукавами на 4 вершка [около 18 см] длиннее рук, старые брюки и кирзовые сапоги - правый сапог 44-го размера, левый - 39-го».

Для ведения боевых действий двух комплектов явно было недостаточно, и между русским и французским интендантствами возникли некоторые разногласия - где и из чего шить летние, зимние комплекты. В результате появилось три вида военной одежды: военная униформа, сшитая в России, военная униформа, сшитая во Франции из французских тканей и сшитая во Франции из русских тканей.

Со стрелковым вооружением хлопот практически не было. Личный состав Особых бригад вооружили ружьями и пулеметами французского образца. Русские солдаты имели на вооружении в разное время практически все образцы французских винтовок того времени - от 8-мм 3-зарядного Лебель Ml 886/93 до 8-мм 5-зарядного Лебель М1916.

Сложным для решения оказался вопрос о лечении больных и раненых во французских госпиталях. Перед отправкой Особых бригад за границу русское командование не позаботилось об учреждении собственных стационарных госпиталей во Франции и Македонии; только к середине 1917 были приняты меры по организации лечебных учреждений с русскими врачами и русским медперсоналом. Особенно остро недостаток русских врачей ощущался в Салониках. Отношение к русским во французских госпиталях практически всегда являлось очень плохим - как во французских госпиталях во Франции, так и во французских госпиталях в Македонии.

Проблемами создания централизованного тылового аппарата русское командование себя не отягощало. Решение данной проблемы взял на себя по собственной инициативе военный агент во Франции полковник граф А.А. Игнатьев. Именно он руководил и решал все хозяйственные и организационные проблемы, связанные так или иначе с вопросами, входящими в компетенцию тылового аппарата. Фактически прообраз тылового управления был создан к началу 1917 г., но легитимное оформление оно получило только в начале июля 1917, т.е. когда активные боевые действия со стороны Особых бригад прекратились. Только 2 июля 1917 г. выходит долгожданный приказ № 11 по русским войскам во Франции, в §1 которого говорится: