Официально сторонясь политики и насилия, согласно принципу «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу», Русская православная церковь старалась, однако сохранить свою автономию и былые права. Симпатии к политическим программам заботили тогда церковь не слишком. Отношение русского православия к политике выразил в докладе на заседании Поместного собора в тревожные ноябрьские дни 1917 г. профессор С. Н. Булгаков: «Церковь не предначертывает путей для достижения политических задач; православное сознание отличается от католического . В смысле внутреннем и религиозном нельзя допустить отделения Церкви от государства: Церковь не может отказаться быть светом миру, не изменив вере. И задача ее определяется не бойкотом неугодной власти, а великой ответственностью перед Богом за народ».

Тем временем правительство дало добро на созыв Всероссийского Поместного церковного собора. Работа по подготовке Собора была возложенна на Предсоборный совет духовенства и мирян, приступивший к делу в июне 1917 года. Здесь впервые и определились две противостоящие друг другу точки зрения на будущую форму управления. Одна, отстаиваемая профессором Покровским, имела в виду полное отделение Церкви от государства и принятие синодально-соборной структуры церковного управления. Сторонники другой, возглавляемые князем Е. Трубецким и Сергеем Булгаковым, не подвергая сомнению самый принцип отделения, одновременно стояли за то, чтобы за православием, как за Церковью национальной, оставался особый статус - primus inter pares ( первая среди равных ); Церковь, по их мнению, столь органически срослась с народом, его культурой и государственностью, что ее уже и невозможно оторвать от общественного организма - национального государства.

Однако вскоре искания богословов оказались в политических путах государства, а надежды верующих разбились о рифы циркуляров и декретов народных комиссаров. Советская власть, исходя из принципа идеологической монополии, расценило избрание Тихона главой церкви как угрозу со стороны противостоящей ей политической силы, видя в патриархе преемника и носителя идей поверженного монархизма, духовного самодержца над верующими и непримиримого своего врага. Страх перед объединением существовавших тогда реальных политических противников под церковными знаменами подгонял большевиков к началу антирелигиозной войны, для развязывания которой нужен был весомый и наглядный повод.

Долгие годы документы об этой войне хранились в секретных архивах, а атеисты и религиоведы в СССР создавали миф об агрессивной антигосударственной и антинародной сущности Русской православной церкви в первые годы советской власти и о классовой злобе патриарха. С этой целью передергивались факты, вырывались из исторического контекста события, освещение которых приправлялось выгодными цитатами из посланий патриарха, духовенства и соборных определений. Прямой отсчет «антигосударственных» деяний духовенства атеистическая пропаганда вела с 11 ноября 1917 г, когда в послании Поместного собора социалистическая революция была названа «нашествием антихриста и беснующимся безбожием». Однако никто и никогда не писал о действительных причинах принятия такого обращения. А ведь ему предшествовали не признанные в России вплоть до сегодняшнего дня гуманные акты Русской православной церкви, которая оказалась, пожалуй, первой провидицей грядущей Гражданской войны и, как могла, попыталась предотвратить ее еще летом 1917 года.

24 августа экстренное соборное совещание приняло «Послание Священного собора Православной Российской церкви всему православному народу русскому», в котором предупреждало о грядущих событиях: «На несчастную Россию надвигается ужас междуусобной войны, наша Родина стала притчею во языцех, предметом поношения среди иноземцев из-за алчности, трусости и предательства ее сынов». Это обращение заканчивалось призывом к обьединению всех сил во имя спасения Родины. В тяжкие дни октябрьско-ноябрьских событий в Москве Русская православная церковь вновь попыталась остановить братоубийственное кровопролитие. 2 ноября 1917 года делегаты от Поместного собора во главе с митрополитом Тифлисским Платоном посетили Московский Военно-революционный комитет с просьбой о прекращении огня. В тот же день Собор принял обращение, в котором просил победителей при всех обстоятельствах щадить жизнь побежденных, не допуская мести и жестокости по отношению к ним.

В основном Собор принимал решения по вопросам, которые касались проповеди, монашества, статуса женщины в Церкви и др. Постановлялось читать проповедь на всех богослужениях, а не только по воскресным дням и великим праздникам, как то было до революции.

Решениями о монашестве Собор восстановил автономию и внутренне демократический строй жизни монастыря, а также возложил на него новую, более важную миссию в делах церковного просвещения и обучения. Помимо прочего, речь шла о необходимости специальных академий и школ для монашествующих.

Помехой, остановившей деятельность Собора и сделавшей невозможным выполнение его решений, явилось, конечно, ленинское государство. Находясь в плену марксистских представлений, согласно которым религия есть не более чем надстройка над неким материальным базисом, Ленин первое время был всецело убежден в том, что он разом покончит с церковью одним ударом - попросту лишив ее собственности. И 11 ноября из Петрограда в Москву поступила депеша о конфискации, согласно декрету Совнаркома, у Русской православной церкви всех учебных заведений Вот тогда – то Поместный собор и назвал большевистскую рать «нашествием антихриста и беснующимся безбожием». А с 10(23) декабря 1917 г. до 20 января (2 февраля) 1918г. участники Поместного собора находились на рождественских каникулах. Именно в это время один за другим посыпались официальные законодательные акты, направленные на ограничение прав церкви.

18(31) декабря 1917 г. был опубликован декрет ВЦИК и СНК о гражданском браке, о детях о введении книг актов гражданского состояния, признавший отныне юридически недействительным церковный брак. В январе 1918г. декретом СНК были ликвидированы духовники в армии, отменены все государственные дотации и субсидии церкви и духовенству.

20 января (2 февраля) 1918 г. был принят и 23 января (5 февраля) опубликован декрет СНК о свободе совести, церковных религиозных обществах, осуществивший отделение церкви от государства, национализацию церковного имущества и поставивший Русскую православную церковь в жесткие рамки всяческих запретов и ограничений. Отныне она теряла юридическое лицо, лишалась собственности и права приобретать ее. Опубликованный еще 31 декабря 1917 г. (13 января 1918 г.) проект этого декрета вызвал бурю негодования в среде духовенства. Одним из первых с требованием непринятия закона об отделении церкви от государства выступил митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин. В протесте от 10 января 1918 г., адресованном СНК, он писал: «Я считаю своим нравственным долгом сказать людям, стоящим в настоящее время у власти, предупредить их, чтобы они не приводили в исполнение предполагаемого декрета об отобрании церковного достояния. Православный русский народ никогда не допускал подобных посягательств на его святые храмы. И ко многим другим страданиям не нужно прибавлять новых». К голосу митрополита Советская власть не прислушалась, а имя иерарха было занесено в списки врагов революции.