Большевики оставались самой сильной, боевой и многочисленной руководящей силой подполья. Параллельно действовали и другие организации. Отдельно от них работали трудовая и меньшевистская фракции Государственной думы.

Совсем в стороне были фракции, объединившиеся в буржуазный Прогрессивный блок Государственной думы. Последний все еще отгораживался от революции. Мы знаем теперь, что ниточкой, втайне связывавшей большинство этих организаций, особенно легальных, было масонство. Но скоротечность событий Февральской революция, необходимость строжайшей конспирации, плохие коммуникации, опасность попасть в руки полиции – все это затрудняло действия его представителей 25-го и особенно 26-го февраля. К тому же масонство не имело никакого влияния на большевиков, самую значительную силу революционного подполья.

Еще 25 февраля ПК на заседании на явочной квартире выработал план вооруженного восстания, которое надлежало провести в случае дальнейшего удачного развития событий. В план входило издание листовки к солдатам с призывом встать на сторону народа, провести 26 февраля новый пленум ПК для выработки мер по “управлению уже возбужденными, но недостаточно еще организованными массами бастующих рабочих”. С 27 февраля намечалось (в случае, если это подтвердит собрание 26 февраля) приступить к строительству баррикад в рабочих районах, к прекращению подачи электричества, отключению водопровода, телеграфа, созданию заводских комитетов на заводах и пр.

Вечером 26 февраля в помещении Лутугинского народного университета на Полюстровском проспекте собрались члены Выборгского районного комитета с активистами своей организации. Они обсуждали события прошедшего дня. По мнению большинства, настроения рабочих были боевыми, преобладала решимость продолжать борьбу.

В это время в районе станции Удельная состоялось совещание членов Русского бюро ЦК РСДРП(б), ряда членов ПК, избежавших ареста, отдельных членов Выборгского районного комитета. Решено было завтра, в понедельник, отказаться от проведения мирной демонстрации и призвать рабочих к вооруженной борьбе с царским строем. Это решение было сообщено участникам совещания в Лутугинском университете. Большевики собирались возглавить новый этап борьбы рабочих с самодержавием.

Несмотря на многочисленные колебания в первые дни революции, вечером 26 февраля сходную позицию занял и Петроградский межрайонный комитет РСДРП. Он вступил в контакты с большевиками и со своей стороны также призвал рабочих к восстанию. 25 февраля с просьбой о присоединении обратились к “межрайонцам” и отдельные немногочисленные группки левых эсеров. Совместно они сумели выпустить три листовки к солдатам с призывом присоединиться к движению. 25 февраля определили свою позицию и анархисты. Они активно участвовали в стычках с полицией, стараясь заполучить в свой руки отобранные у полицейских револьверы и винтовки. Их боевики взорвали самодельную бомбу. Единую линию попытались выработать на совместном собрании большевики, “межрайонцы” и левые эсеры Василеостровского района утром 26 февраля. Они призвали закрыть в этот воскресный день места развлечений, а всех рабочих вызвать на улицы. Вечером 26 февраля “межрайонцы” подготовили текст листовки (она вышла уже днем 27-го), где говорилось о необходимости для рабочих захватить в свои руки телеграф, телефонную станцию, электростанции, вокзалы, Государственный банк, министерства, а также выбирать представителей для образования Временного революционного правительства. Так, вслед за большевиками ряд наиболее решительных представителей революционного подполья также подходил к идее начала вооруженного восстания рабочих против царского строя. День 27 февраля должен был показать, смогут ли рабочие пойти за этими призывами. Однако рабочий класс города был еще практически безоружен. Кустарное производство оружия на заводах было не налажено, так как заводы стояли, а рабочие бастовали. Поэтому, прежде чем вести рабочих на вооруженную борьбу, необходимо было создать боевые дружины, вооружить хотя бы их. Эта работа еще только начиналась. В этих условиях было целесообразнее добиться перехода войск петроградского гарнизона на сторону рабочих.

Войска петроградского гарнизона действовали на улицах города 26 февраля “ревностно”. Последствия после этого, ревностного исполнения приказов о стрельбе в народ, оказались неожиданными и катастрофическими для судьбы монархии.

Большевики по-прежнему принципиально проводили свою линию. Утром 27 февраля на собрании членов ПК на Петроградской стороне был составлен текст листовки к рабочим с призывом продолжать борьбу. Большевики правильно указывали на необходимость присоединения армии к рабочему движению как следующий этап революции. Но когда эта листовка вышла, переход огромной массы солдат на сторону революции стал уже фактом.

Собравшиеся члены Думы обменивались тревожными новостями. Дума протягивала руку старой власти и обещала восстановить спокойствие и порядок. Резолюция, принятая советом старейшин, могла иметь силу лишь после ее официального одобрения членами Думы на своем официальном заседании.

Таврический дворец был занят восставшими 27 февраля около двух часов дня. Буквально с каждой минутой стечение многих обстоятельств, случайных и закономерных, поставило Таврический дворец в центр всей Февральской революции. В утренние часы в качестве такого центра большевики справедливо выдвинули Финляндский вокзал. И он действительно сыграл такую роль в начале восстания. Здесь соединились рабочие Выборгской стороны и восставшие солдаты из центра города, проходил огромный митинг, звучали призывы к продолжению борьбы, шла бойкая агитация среди солдат. Большевики хотели создать там Совет рабочих и солдатских депутатов. Но призыв к расширению восстания был воспринят как более подходящий и настоятельный, чем призыв оставаться на вокзале в качестве оплота революционного центра.

Значение Таврического дворца как центра революции быстро возрастало. Сюда пришло огромное количество солдат, которые сразу же стали рассматривать залы и коридоры огромного помещения как свое временное пристанище, поскольку о возвращении в казармы они не хотели и думать. Здесь собрались известные в те дни руководители мелкобуржуазных партий эсеров и меньшевиков, как находившиеся на легальном положении, так и только что выпущенные из тюрьмы. Поминутно росло и число журналистов и служащих, считавших себя революционерами в душе или даже состоявших когда-то в революционных партиях, но потом прекративших эту деятельность.

Наконец, нельзя забывать и о значении самой Государственной думы, которая, во всяком случае с 1915 года, завоевала в глазах весьма широких слоев народа, не только буржуазии и городского населения, но и в глазах мелкобуржуазной части населения – крестьян, солдат, городских лисов и даже части рабочих – определенный авторитет своей критикой правительства. Свою роль сыграло и то, что тех солдат и рабочих, которые заняли Государственную думу в силу случая, возглавили не большевики, а меньшевики-оборонцы, сами по себе склонные к оглядке на Думу, к проведению политики соглашательства с вождями буржуазии.