15 июля 1938 года, в день, когда у озера Хасан был убит советскими пограничниками матерый разведчик Мацусима Сакуни, нарушивший границу и фотографирующий нашу территорию, японский поверенный в Москве Ниси – в соответствии с инструкцией своего правительства – посетил Наркомат иностранных дел. Он заявил протест советскому правительству по поводу того, что якобы 11 июля 40 красноармейцев ворвались в район сопки Заозерная к западу от озера Хасан и заняли местность, которая принадлежит Маньчжоу–Го. От имени императорского правительства Ниси потребовал немедленного отвода советских войск из указанного района. Всю возможность за осложнения положения он целиком возложил на Советское правительство. Японскому правительству было предъявлены официальные документы, а именно – Хунчунское соглашение России с Китаем, в котором были зафиксированы результаты проверки несколько участков русско-китайской границы, произведенной представителями сторон 1886 году, а также приложенную к нему карту. Это соглашение и карта не оставляли ни малейшего сомнения, что озеро Хасан расположено полностью на советской территории.

Однако японский поверенный продолжал утверждать, что место занятое советскими войсками, находится на территории Маньчжоу-го, таким образом, действия Советских войск угрожают территориальной целостности и безопасности Маньчжоу-го и Кореи.

Карта, которая предъявлена для оправдания позиций СССР, не дает основания относится к ней как к достоверной, поскольку японская сторона не убежденна, что именно она является той самой, которая определяет границу СССР и Маньчжоу-Го.

20 июля посол Японии в СССР Мамору Сигмэцу, посетив народного комиссара иностранных дел М.М. Литвинова, вновь заявил, что на основании данных царского времени, которым располагает маньчжурское правительство, район к западу от озера Хасан принадлежит Маньчжоу-Го. Доказательство принадлежности этого района Маньчжоу-Го является тот факт, что ежегодно на высоте Заозерной маньчжурское население справляет свои обряды. Вторжение советских войск в данный район является нарушением статуса кво, ответственность за которое падает на советскую сторону, он потребовал немедленного отвода советских войск с высоты Заозерной в качестве необходимого условия для «внесения успокоения». Ответ советской стороны был аналогичен тому, что был дан 11июля[21].

Последовало заявление, что японское правительство ответом народного комиссара не будет удовлетворено. «Поскольку спокойствие на границе было нарушено советской стороной, Японии ни чего больше не остается, как принять меры, необходимые для восстановления своих прав[22]. Это был ничем неприкрытый, грубый нажим японской дипломатии. И естественно, что подобный тон встретил решительный отпор со стороны Советского правительства, в лице М.М Литвинова.

25 июля за подписью М.М. Литвинова была послана телеграмма в полномочные представительства СССР во Франции, Великобритании, США, Германии, Италии, Китая и других стран, в которых сообщалось следующее: «Япония отлично знает, что оспариваемая ею высота на основании всех имеющихся договоров и официальных карт находится на советской территории. Ее неприятно нахождение наших войск на высоте, которая имеет стратегическое значение, и поэтому она сделала попытку путем шума в печати и запугивания побудить нас отозвать свои войска. Наткнувшись на наш решительный отказ, японское правительство оказалось в трудном положении, ибо формально свою претензию обосновать оно не может, а отступив — теряет лицо»[23].

«26 июля. 23 часа 30 минут. Донесение начальника Посьетского погранотряда К. Гребника по прямому проводу: … Своими силами обеспечить постоянную оборону всех высот отряд не в состоянии, тем более что граница повсюду проходит по хребтам. Переход к обороне высот силами застав нарушит охрану границ, не даст полной гарантии от прорыва…»

«27 июля. Из приказа штаба Дальневосточного фронта о дополнительных мерах по повышению боеготовности войск: … Исполнения указаний … донести к 31 июля…»

У границ Советского Приморья японцы сосредоточили две пехотные дивизии (19-я и 20-я) общей численностью до 50 тыс. человек, механизированную бригаду, 3 пулеметных батальона, около 200 орудий и минометов, кавалерийский полк, 3 бронепоезда, танки. На ближайших аэродромах сосредоточилась до 70 боевых самолетов[24].

Основные силы японской 19 пехотной дивизии были сосредоточены в пограничных районах Манчжурии, как раз против участка между заставами «Хунчун» и «Подгорная». Для поддержания сухопутных войск в устье реки Туманная было выдвинуто соединение боевых кораблей. С нашей стороны также применялись танки, тяжёлая артиллерия, самолёты. После гражданской войны это был первый вооружённый конфликт с большим применением боевой техники. С новой силой открылась важность взаимодействия сухопутных войск, сил флота, пограничников.

Рано утром 29 июля 1938 года, в 2 часа 55 минут утра под прикрытием тумана 2 соединения японо-маньчжурских солдат (1 численностью в 50 штыков, другой – до роты солдат и офицеров), нарушив государственную границу севернее озера Хасан, с воплями «Банзай» атаковала высоту Безымянную.

Накануне ночью на эту высоту прибыл усиленный наряд из 11 пограничников во главе с помощником начальника заставы лейтенантом Алексеем Махалиным.

«29 июля. Из донесения Посьетского погранотряда по прямому проводу: … Имеем донесение с высоты Заозерная.… Наш отряд под командованием лейтенанта Махалина, судя по наблюдениям, с высоты сошел[25]…

Из личного дела Героя Советского Союза Алексея Махалина:

Родился 17 марта 1908 года в селе Новокряжен Средне-Волжского края. Образование - 4 класса, член ВКП(б) с 1932 г. В 1936 г. окончил Харьковскую кавалерийскую пограничную школу, присвоено звание лейтенант. Жена Мария –1919 г. рождения. Сын Олег родился 29 августа 1937 года…»[26].

«Из воспоминаний бывшего начальника погранзаставы «Подгорная» Героя Советского Союза П. Терешкина:

29 июля на высоту Заозерная прибыли начальник политотдела округа дивизионный комиссар Богданов и полковник Гребник. …В начале беседы меня срочно вызвал по телефону лейтенант Махалин. Я доложил Богданову. В ответ: «Пусть действуют самостоятельно, японцев на нашу территорию не допускать…». Махалин вызывает снова и взволнованным голосом говорит: «Большой отряд японцев нарушил границу и начал атаковать расположения погранотряда, будем стоять насмерть, отомстите за нас! Связь прервалась. Я спросил разрешение у дивизионного комиссара Богданова подержать группу Махалина огнем станковых пулеметов. Мне в этом было отказано с мотивировкой, что это вызовет ответные действия японцев и в районе высоты Заозерной. Тогда я на помощь лейтенанту Махалину направил 2 отделения под командованием Чернопятко, и Батарошина. Вскоре дивизионный комиссар Богданов и начальник отдела Гребник убыли в Посьет[27].

29 июля 19 часов. 20 мин. Донесение УКПВВ Дальневосточного округа по прямому проводу: Полковник Федотов, находившийся на высоте Заозерной в 18 час. 20 мин. донес, что Безымянная высота освобождена от японцев. И что на высоте обнаружен убитым лейтенант Махалин и найдены четыре раненых красноармейца. Остальные пока не найдены совсем. Японцы в тумане отошли и расположились примерно в 400 метрах от линии границы»[28].