И только с момента превращения государства в орудие революционеров оно встает на службу делу реализации принципов революции. Вот почему прежде, чем разрушать государственный аппарат, революционеры, по мнению Ткачева, должны использовать его в целях социальной революции.

«Упрочив свою власть, опираясь на Народную Думу и широко пользуясь пропагандой, – писал Ткачев в «Набате», революционное государство осуществляет социальную революцию рядом реформ в области экономических, политических и юридических отношений общества – реформ, общий характер которых должен состоять:

1. В постепенном преобразовании современной крестьянской общины, основанной на принципе временного, частного владения, в общину – коммуну, основывающуюся на принципе совместного труда с использованием общих орудий производства.

2. В постепенной экспроприации орудий производства, находящихся в частном владении, и в передаче их в общее пользование.

3. В постепенном введении таких общественных учреждений, которые бы исключали всякое посредничество при обмене продуктов и изменили бы принцип буржуазной справедливости: око за око, зуб за зуб, услуга за услугу, – принципам братской любви и солидарности.

4. В постепенном устранении физического, умственного и нравственного неравенства между людьми при посредстве обязательной системы общественного, для всех одинакового, интегрального воспитании в духе любви, равенства и братства.

5. В постепенном уничтожении существующей семье, основанной на принципе подчиненности женщин, рабства детей и эгоистического произвола мужчин.

6. В развитии общинного самоуправления, в постепенном ослаблении и упразднении центральных функций государственной власти».[88]

Очень важным вопросом преобразованного государства Ткачев считал общественное устройство. Хорошо понимая, что общество не сможет сразу радикально измениться, он выдвигает положение об его переходном состоянии. «Общество, – пишет Ткачев, – имеющее надобность в полиции и жандармах, общество, где еще имеют место тяжбы и процессы, где есть преступники, где существуют тюрьмы и исправительные колонии, такое общество, конечно, еще не может быть названо «окончательно устроенным», вполне воплотившим в жизнь идеи социальной революции. Эго общество переходное, общество, делающее лишь первые шаги по пути социальных реформ».[89]

Ткачев подчеркивал, что захватом власти революция только начинается. Перед революционерами он ставит задачу удержать власть и воспользоваться ею для осуществления своих идеалов. По мнению Ткачева, государство сделается ненужным и отомрет лишь после того, когда в человеческом обществе наступит полное равенство, то есть начнут проводиться в жизнь начала коммунизма. В переходный же период государственная власть является необходимейшим оружием в руках революционной партии.[90]

В работе «Накануне и на другой день революции»[91] Ткачев предлагает административное устройство будущего революционного общества. Его администрация, обладающая всеми необходимыми требованиями, могла бы, по его мнению, на другой день революции, во всеоружии власти и авторитета, занять место существующих государственных и общественных учреждений. Во главе управления, согласно Ткачеву, должен стоять: а) комитет работ и продовольствия, заведующий экономическим обеспечением населения и его перевозочными средствами. Комитет этот выбирает из своей среды:1) распорядительный совет и 2) земский союз, подразделяющийся на несколько секций, в ведении которых железные дороги, телеграф, лошади, телеги. Мосты, дороги и т.п.

Для охраны отнятого у частных собственников имущества от порчи и растраты, Ткачев предлагает создать местные группы Комитета работ и продовольствия.[92] По мнению Ткачева, «все рабочие, примкнувшие к этому восстанию, составляют общий сход самодержавной общины, решающий все ее дела».[93]

Таким образом, анализ работ Ткачева позволяет сделать вывод, что их автор считал необходимым участие в революционном преобразовании государства самых широких слоев населения.

Глава II. П.Н.Ткачев о крестьянском вопросе в России

В 1861 и 1862 годах по всей Европейской части России происходили волнения и бунты крестьян. Крестьянство было недовольно теми формами, в которых положением 19 февраля 1961 года была осуществлена отмена крепостного права. От этой реформы оно ждало гораздо большего, чем получило в действительности. Разочаровавшись в полученной «воле», крестьянство признало ее не настоящей, «обманной», «панской», и стало ожидать взамен ее новой «воли», «мужицкой» – такой воли, в результате которой вся помещичья земля перейдет к крестьянам.[94]

Сведения о волнениях, происходящих в деревне, и об ожидании крестьянами «новой воли» получили широкое распространение в обществе. В газетах и журналах того времени печаталось немало корреспонденций и статей об отношении крестьян к реформе 19 февраля и о растущем в их среде недовольстве. На этот период и приходится начало революционной деятельности лидера русских бланкистов П.Н.Ткачева.

Передовую часть российского общества волновал вопрос, по какому пути пойдет дальнейшее развитие России и обязателен ли путь капиталистического развития для всех стран и народов? В состоянии ли русская крестьянская община послужить тормозом на этом пути и средством построения социалистического общества? Немаловажен был также вопрос, как революционеры должны отнестись к общине и к начавшимся капиталистическим преобразованиям? Ответы на стоявшие вопросы пытались дать многие русские революционные деятели, в том числе такие, как А.И.Герцен, Н.Г.Чернышевский, М.А.Бакунин, П.Л. Лавров и, конечно же, П.Н.Ткачев. Для Ткачева крестьянская реформа являлась, прежде всего, определенным фактором экономической закономерности, а не результатом воли личности или внешнего толчка.[95] Он не только не отрицал капиталистического характера крестьянской реформы, но одним из первых революционеров признавал наличие капитализма в России уже в 60-е годы. Взятая сама по себе, реформа послужила, по его словам, определенным толчком в развитии капиталистических отношений. Такое развитие он считал прогрессивным.[96]

Огонь «экономического прогресса», – писал Ткачев в «Набате», – уже коснулся коренных основ нашей народной жизни. На развалинах перегорающих форм нарождаются новые формы буржуазной жизни, развивается кулачество, мироедство; воцаряются принципы индивидуализма, экономической анархии, бессердечного, алчного эгоизма.[97]

Ткачев с тревогой отмечает в письме к редактору журнала «Вперед!» П.Л. Лаврову, что разложение общины нарастает: «правительство употребляет все условия, чтобы уничтожить и разорить ее вконец. Все это, – продолжает Ткачев в письме, приводит «к образованию, с одной стороны, весьма сильного консервативного класса крестьян – землевладельцев и фермеров, с другой – денежной, торговой, промышленной, капиталистической буржуазии».[98] И если эти классы будут укрепляться, «положение народа, отмечает Ткачев, неизбежно будет ухудшаться и шансы на успех насильственного переворота будут становиться все более и более проблематичными».[99] Вот почему Ткачев утверждает, что «Революции в России настоятельна необходима в настоящее время»,[100] пока не будет уничтожен самый «принцип общины, принцип долженствующий лечь краеугольным камнем того будущего общественного строя, о котором мы мечтаем».[101] Общественный идеал русского народа – самоуправляющаяся община, «идеал с ярко выраженным коммунистическим оттенком». Эти положительные качества идеала народа, по мнению Ткачева, не революционны, ибо они не идут далее застывших форм его быта. Если предоставить народу возможность реформаторской деятельности по его собственному разумению, полагал Ткачев, то она сведется к реставрации старого крестьянского мира, с его окаменевшими устоями, с его неподвижным консерватизмом. Но и революционно-разрушительная сила русского народа, по мнению Ткачева, имеет лишь относительное значение, ибо представленный сам себе, он возвратит себе отнятую у него землю, разрушит все, что угнетало его мир, его общину, – дальше он не пойдет. В своих воззрениях на экономические отношения в России Ткачев стоит на позициях народников: он идеализирует общину и рассматривает ее как исходную основу для развития России в сторону социализма.[102] Ткачев явно идеализировал жизнь