Нынешнее решение проблемы не слишком продвинулось с того времени. Однако к настоящему времени накопилось достаточное количество наблюдений, обоснованных на изучении все тех же известных науке источников для определения хотя бы общих путей дальнейшего исследования.

Большинство исследователей склонялись к мысли о том, что разгадку следует искать в тех триальных системах, которые реально существовали в далеком прошлом у тюркских народов со времен гуннской империи и тюркского каганата. [7]

Было известно, что организация войска и связанного с ним административного управления в этих государствах строилась по схеме правое крыло (западная - т.к. ориентация тогда была южная), левое крыло (восточное) и центр. Центр войска и центральные области империи управлялись непосредственно каганом, а левое и правое крылья, соответственно западные и восточные области империи, наместниками-родичами.

Другой триальной системой известной у древних тюрков была система брачных отношений, где три экзогамных рода в известной последовательности устанавливали брачные связи.

Однако обе эти системы ни в малейшей степени не могут быть связаны с тремя казахскими жузами, т.к. те первоначально не имели значения ни для военной организации, ни для брачных связей. Что же касается деления огузов (туркмен) на три группы - нижнюю, среднюю и верхнюю, которое впервые зафиксировано в Х в. и сохранялось вплоть до XII в., то, думается, что правы те ученые, которые считают, что это сугубо локальное разделение неразрывно связано с речными долинами Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи и никак не распространялось за пределы этих долин, а главное по характеру отлично от деления казахов на три жуза.

Какие же жизненные процессы и исторические обстоятельства XVI в. предопределили возникновение тогда, а не ранее и не позднее совершенно нового принципа самоорганизации племен объединенных самоназванием казак?

С момента возникновения Казахского ханства (Казахского улуса) в 1476-71 гг. и вплоть до начала XVII в. господствовал только один принцип объединения и управления страной - улусный принцип, при котором отдельные роды и племена, сложившиеся в Восточном Дешт-и Кипчаке в XIII-XIV вв. часто из осколков более древних племен, включались в политическую структуру малых и больших улусов, возглавляемых султанами (например, улус Джаниш-султана, Таниш-султана, Турсун-султана и т.п.), во главе с ханом и формировали один большей улус-государство, которое в одном случае называли по имени одного из ханов (например, Чагатайский улус, Узбекский улус и т.д.) или, как в нашем случае, обозначали скоре социальным, чем политическим термином, до того не имевшем этнографического значения - термином казак.

Первоначально Казахский улус (Казахское ханство) был военно-политическим союзом группы племен Восточного Дешт-и Кипчака, отколовшихся от массы родственных племен и возглавленных одной из ветвей династии Чингизидов. Этническая консолидация этих племен в рамках одного государства и под управлением одной династии (потомков Джучида Урус-хана) и стала тем процессом, в ходе которого и в результате которого обозначались новые уже не политические, а этнотерриториальные структуры - жузы.

Каковы были те факторы, которые направляли и стимулировали появление новых структур?

Первым из них была территориальная целостность Казахского ханства в условиях достаточно длительной военно-политической стабильности. Оставаясь сообществом кочевых племен, Казахское ханство на рубеже XVI-XVII вв. включило в свой состав территории с древними центрами городской и оседло-земледельческой культуры, создавшими определенные зоны хозяйственного и культурного притяжения для населения окружающих их степей.

Вторым фактором, в известной мере являющимся следствием первого, было формирование аульной системы расселения, хозяйствования и быта. Именно этот процесс бросается вперед при анализе источников XVII века. Уместно вспомнить, что в XIII-XVI вв. в Дешт-и Кипчаке господствовала система улусного кочевания, “ . когда огромная масса, возглавленная ханом и султанами, практически непрерывно перемещалась на своих кибитках, смонтированных на арбах, влекомых верблюдами и лошадьми по тысячекилометровым маршрутам тогдашних кочевий”.[8]

Не сразу и не повсеметно этот образ жизни заменялся иным - перекочевки небольших семейных групп (аулов), связанных между собой не только родственными, но и соседскими и иными отношениями, на ограниченных территориях с относительно короткими маршрутами передвижения. Кибитки на арбах, "шатры на колесах" сменяет разборная юрта, навьючиваемая на верблюдов: к началу XVII века относятся последние по времени известные сообщения об использовании жителями Кипчакской степи четырехколесных домов-повозок, а в более поздних источниках упоминаются только двухколесные арбы и содержатся лишь описания, хотя и нередко, и больших по размерам, но разборных юрт и переносных кибиток.[9]

Переход от кочевания в кибитках на колесах к разборным юртам был крупным изменением быта кочевого населения Дешт-и Кипчака, и этот фактор предопределил наряду с родственными и генеалогическими связями племен и родов внутри единой политической общности еще и связи территориальные в границах относительно устойчивых зон постоянных перекочевок. Такого рода зоны никак не совпадали с улусным (административным) или тюменным (военным) дробление общегосударственной территории, и отношения внутри этих зон не могли регулироваться возглавлявшими улусы царевичами-чингизидами. Новые территориально-родовые связи требовали иных регуляторов, и ими стали "большие люди" пастбищных общин - бии, "национальная" аристократия, элита социальной группы кара-суйек (черная кость - ред.) почитаемые за знания и умение интерпретировать многовековое народное право, многовековые обычаи, только и позволяющие сохранять в степи присущее кочевым скотоводам мироустройство. Именно вокруг биев начало формироваться межродовые внутритерриториальные связи, которые постепенно превращали стихию кочевых племен в хозяйственное и культурное сообщество, агрегация которого осуществлялась единственно возможным тогда способом - через установление генеалогических и иерархических взаимоотношений между родами и племенами, между аульными пастбищными общинами.

Новые структуры и их главы - бии отнюдь не стремились разрушить или нарушить уже установившуюся политическую и административную структуру Казахского ханства с ее улусами, но для обозначения сформировавшихся зональных сообществ они должны были использовать какие-то термины, выходившие за рамки родоплеменных обозначений и никак не задевавшие обозначения, связанные с высшим военно-политическим управлением. Очевидно, таким термином и стал жуз (буквально "сто", "сотня").

Впервые этот термин как административный зафиксирован в сочинении балхского историка Махмуда ибн Вали "Бахр ал-асрар".[10] Согласно сообщению этого автора, Ак-Орда, одно из административных подразделений Джучиева Улуса (Золотой Орды), была также известна под названием Йуз-Орда.