Вечером царь записывает: “ Тяжелый день. В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных частях города; было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело”.

Он не понимал, что лишается единственной поддержки. Его подчиненные могли отдать приказ стрелять, даже не спросив его, заведомо зная, что царь их поддержит. Потому что он должен был сохранить самодержавие. Это ему внушалось с детства.

Капиталист Савва Морозов, один из умных людей своего круга в тогдашней России сказал А.М.Горькому:” Царь - болван. Он позабыл, что люди, которых с его согласия расстреливают сегодня, полтора года тому назад стояли на коленях перед его дворцом и пели “ Боже, царя храни ” ”.

А царь, объявив суровое и угрожающее “прощение” тем, кого 9 января расстреливали, с умильным словом признательности обратился к тем, кто стрелял. Он предоставил семеновцам необычайные льготы: каждый из них мог по окончанию службы обратиться к нему лично. Это еще больше ободрило “новых опричников” в его окружении.

Тут была бы уместна цитата Дидро:” Чем больше расстояние между повелевающими и повинующимися, тем меньшее значение имеют для первого кровь и слезы второго”.

Современно, не правда ли?

СТАРЕЦ

через 10 - 11 лет после своего воцарения Николай Второй видит на придорожной обочине незнакомого мужика, подманивает к себе пальцем и, взяв за локоток, идет плечом к плечу вместе с ним. Странный союз, если не забывать о особенностях положения и характера последнего царя.

Никого, кроме себя (и своей семьи) он не любил, никого так не жалел и никем так не дорожил.

Услышав, что за границей скончался его бывший премьер-министр Витте, едва скрывает радость. Жене в этот день пишет:” В моей душе воцарился истинно пасхальный мир”. В том же духе отозвался на кончину П.А.Столыпина, едва ли не самого верного его слуги (и на мой взгляд единственного человека, который мог что-то изменить в пользу царя, мог изменить Россию). Николай отказался пойти на его похороны.

Единственным исключением был Распутин. Только ему не страшны были превратности монаршего настроения.

Ко времени появления в столице Распутину было, по видимому, 30 - 32 года (сам даты своего рождения он не знал). Он выходец из семьи “крепкого достатка”, на родине слыл драчуном и сквернословом. После одной из драк сельская община обратилась к властям с просьбой выслать его куда-нибудь подальше. Пока прошение рассматривалось, он ушел из села.

В странствиях начинается его “преображение”. В полумонашеском одеянии он бродит по монастырям и приходам, юродствует и побирается. Потаскавшись из конца в конец России, возвращается в родное село в образе “божьего человека”. Тут он организовывает какую-то секту и, снова, оказывается изгнанным.

Снова петляет по проселочным дорогам, постоялым дворам, ночлежкам, пока судьба не заносит его в Петербург. С рекомендательной запиской от викария Казанской епархии является к ректору духовной академии и смиренно просит обратить на себя внимание, выдать денежное довольствие. Что-то показалось ему в старце не обычным: движения, речь, взгляд. Вскоре следует знакомство с Николаем Вторым.

Я не знаю, каким образом Григорию удавалось вылечивать цесаревича от приступов гемофилии. И, вообще, если говорить о нем, то это тема отдельной работы. Только скажу, что этот амбициозный мужик умудрился управлять Николаем. Он, как чувствительнейшая мембрана, чувствовал все дворцовые сплетни и интриги, настроение царя. Григорий говорил то, что от него хотели услышать. А такого человека сложно назвать другом. Но с Распутиным, а не с такими, как Столыпин общается государь. Мне кажется, он во много раз ускорил время краха Николая. Он же, следуя желанию императрицы, помог царю вступить в войну. В войну, которая стала позором для России, которая помогла большевикам прийти к власти.

ОТРЕЧЕНИЕ

в царском поезде слово “отречение” впервые прозвучало в 10 часов утра 2 марта 1917 г. Его принес генерал Рузский, явившийся с докладом об обстановке (шла Февральская революция).

Доклад был краток. Царь выслушал его спокойно. Слово “отречение” его не ошеломило, не потрясло. Выслушав, сказал, что в принципе возражений против рекомендуемого решения не видит. Но хотел бы узнать мнение на этот счет командующих фронтами. Через полтора - два часа на вопрос о желательности отречения положительно ответили все генералы. Начальник штаба Ставки генерал Алексеев высказался тоже “за”.

Большинство из них было подавлено горем. Не хватает слов, чтобы выразить сочувствие августейшему шефу, ненависть к революции и отвращение к думцам, которые толкают его величество на этот шаг. Николай принимает решение.

Когда к нему приходят представители Думы, им не приходится долго убеждать его. Он снял с себя полномочия так же, как их принял: спокойно, безропотно.

Николай отрекается в пользу брата Михаила со словами: ”Надеюсь, вы поймете чувства отца”. Он не желал сыну такой участи, которую нес сам - быть царем.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

· Верт. История советского государства,1900 - 1991 г.

· М. К. Касвинов. Двадцать три ступени в низ.

· С. Г. Пушкарев. Обзор Русской истории.