В первый год войны русская армия потерпела ряд тяжелых поражений. При известии о падении Варшавы, Николая покинула его обычная невозмутимость, и он горячо воскликнул: "Так не может продолжаться, я не могу все сидеть здесь и наблюдать за тем, как погибает армия, я вижу ошибки – и должен молчать". Обострилось и положение внутри страны. Под влиянием поражений на фронте Дума начала борьбу за ответственное перед ней правительство. Все это побудило Николая II стать во главе армии, сменив великого князя Николая Николаевича. Он объяснил свое решение тем, что в трудный момент возглавлять войска должен верховный вождь нации. 23 августа 1916 года Николай II прибыл в Ставку в Могилев и принял на себя верховное командование. Между тем напряжение в обществе нарастало. Председатель Думы Михаил Родзянко при каждой встрече с царем уговаривал его пойти на уступки Думе. Во время одной из бесед уже в январе 1917 года Николай II сжал голову обеими руками и с горечью сказал: "Неужели я двадцать два года старался, чтобы все было лучше, и 22 года ошибался"!?

Отречение от престола.

27 февраля 1917 года Николай II получил верные сведения из Петрограда о происходивших там серьезных беспорядках, начавшихся еще 23 числа. Толпы расквартированных в столице солдат из запасных батальонов вместе с примкнувшими к ним группами гражданских лиц ходили с красными флагами по главным улицам города, громили полицейские участки, грабили магазины, вступали в стычки с верными царю войсками. Положение становилось критическим.

В последний день февраля государь отбыл в Могилев, а из Могилева в Царское село, однако по дороге поступили сведения, что путь занят восставшими и царский поезд повернул в Псков, где находился штаб Северного фронта. Туда император прибыл вечером 1 марта. Пошли последние часы и минуты царствования Николая II. Ознакомившись с мнением военных, царь решил отказаться от короны. Стало ясно, что успокоить Петроград силой не удастся. В ночь на 2 марта император вызвал главнокомандующего северным фронтом генерала Николая Гузского и сообщил ему: "Я решил пойти на уступки и дать им ответственное министерство". Н. Гузский немедленно сообщил об этом по прямому проводу Михаилу Родзянко, на что тот отвечал: "Очевидно что его Величество и Вы не отдаете себе отчета в том, что здесь происходит, настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так легко… Время упущено и возврата нет". Он сказал, что теперь необходимо уже отречение Николая II в пользу Наследника. Узнав о таком ответе М. Родзянко, Н. Гузский через Ставку запросил мнение всех главнокомандующих фронтов. Утром в Псков стали приходить их ответы. Все они умоляли государя подписать отречение, чтобы успешно продолжать войну и спасти Россию. Вероятно, самое красноречивое послание пришло от генерала Владимира Сахарова с Румынского фронта, который предложение об отречении назвал "гнусным и выразил негодование по адресу Думы.

Около 14 часов 30 минут 2 марта об этих телеграммах было доложено государю. Николай Гузский также высказал свое мнение приближенным царя в пользу отречения: "Теперь придется сдаться на милость победителя". Подобное единодушие генералов армии и Думы произвело на императора сильное впечатление, особенно его поразила телеграмма, присланная великим князем Николаем Николаевичем.

Уже решив отречься от престола, Николай II продолжал колебаться: кому передать его сыну или брату? Он посоветовался со своим лейб-хирургом профессором Сергеем Федоровым. Вечером того же дня в Псков прибыли депутаты Думы. Государь принял нас в своем вагоне. В книге "Дни" В. Шульгин так передавал слова Николая II: "Голос его звучал спокойно, просто и точно. – Я принял решение отречься от престола.… До трех часов сегодняшнего дня я думал, что могу отречься в пользу сына Алексея…, но к этому времени я переменил решение в пользу брата Михаила… Надеюсь вы поймете чувства отца.

Николай передал депутатам манифест об отречении, отпечатанный на п/м. На документе стояла дата и время: 2 марта 15 часов 5 минут".

В своем дневнике в этот день Николай II записал: По его словам (Родзянко), положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будет бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Гузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев главнокомандующим…. Пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман"!

Последняя фраза звучала совершенно необычно в очень сдержанном и скупом на эмоции дневнике императора Николая II.

После отречения.

Николай II подписал отречение от престола и направился в Могилев, в Ставку. 8 марта он отдал прощальный приказ по армиям. Он начинал словами: "в последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые мною войска". Бывший император писал: "Это небывалая война должна быть доведена до полной победы. Кто думает теперь о мире, кто желает его – тот изменник отечества, его предатель. Знаю, что каждый честный воин так мыслит. Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестно нашу великую Родину, повинуйтесь Временному правительству". Армии это прощальное обращение не объявили.

В тот же день Николай Александрович простился с высшими чинами Ставки. Верховный главнокомандующий генерал Михаил Алексеев царю о решении временного правительства: "Ваше Величество должны себя считать как бы арестованным". "Государь ничего не ответил, побледнел и отвернулся…. Он был очень далек от мысли, что он согласившийся добровольно оставить престол, может быть арестован".

При отъезде из Могилева бывшему государю открылась поразительное зрелище. На всем протяжении его пути до вокзала молчаливые толпы народа стояли на коленях перед своим бывшем императором. Его глубоко взволновала и растрогала эта сцена. Он по-прежнему не сомневался, что основная масса русского народа – за государя.

Николай II вернулся в Царское село уже под охраной, где и оказался под домашним арестом. Прибыв туда, он впервые после всех бурных событий встретился с супругой и детьми. Когда в тот же день Николай Александрович захотел выйти в сад прогуляться, то шесть солдат – охранников преградили ему путь. Они по словам А. Вырубовой, даже подталкивали его прикладами: "Господи, полковник, вернитесь назад! Туда нельзя ходить! Спокойно взглянув на них, бывший государь вернулся во дворец".

Если бы не лишение свободы, он пожалуй был бы даже доволен тем, что наконец освободился от бремени власти. Он говорил: "Как хорошо, что не нужно больше присутствовать на этих утомительных приемах и подписывать эти бесконечные документы. Я буду читать, гулять и проводить время с детьми". Николай Александрович внимательно следил за политическими событиями. Особенно за ходом войны.