Вокруг упомянутых золотых и серебряных монет группируется большое количество чеканенных медных монет различного размера, естественно складывающихся в ряд серий. Одна из этих серий (табл.XXXII рис. 4-6) по типу лицевой стороны непосредственно примыкает к упомянутым лучшим образцам статеров и должна быть им современной, т.е. относиться ко времени около 330 г. до н.э. На оборотных сторнах ее мотив орла на дельфине остается тот же, что на статерах; отличие состоит лишь в том, что он изображен в профиль. Только на самых малых монетах, очевидно по условиям места, его заменяют изображения дельфина с колосом или одного дельфина (табл.XXXII рис. 9)

Чеканенные монеты всех трех металлов неизменно снабжены именем города в форме OLBIO. Помимо городского имени, на более крупных медных монетах, на серебряных статерах и драхмах, не в качестве правила, но довольно часто можно встретить монограммы и начальные части личных имен, на этот раз уже без сомнения играющих роль магистратских дифферентов для различения однотипных выпусков монет. Это свидетельствует об интенсивности и обилии выпуска медных монет.

В Ольвии, где прочной художественной культуры не было, мы имеем основание предположить, что заказанные приезжим мастерам первоначальные штемпеля-образцы быстро подвергались огрубению в руках местных резчиков. Ряд стадий значительного и временами очень резкого огрубения при неизменном сохранении той же общей концепции головы Деметры можно наблюдать и среди серебряных статеров, а между тем продолжительность их чеканки, если учесть наступившее вскоре после ее начала возобладание в Причерноморье аттической системы, едва ли могла выходить за пределы одного-двух десятилетий; только некоторые драхмы аттического веса можно считать приближающимися к границе IV и III вв. до н.э., но едва ли далеко заходящими в последний.

Та широкая база, на которой развертывается чеканка Ольвии в последней трети IV в. до н.э. – применение в своей денежной системе всех трех монетных металлов – стоит в соответствии с господствующим представлением о хозяйственном расцвете города в IV в. в противоположность тому стесненному положению, в какое он приходит, начиная с III в. до н.э., под влиянием все усиливающегося натиска соседних народов. Чрезвычайно ограниченный и эфемерный характер ольвийской золотой чеканки найдет естественное объяснение в том обстоятельстве, что непосредственно вслед за ее началом Причерноморье было наводнено золотой монетой Александра Македонского и его ближайших преемников, конкуренции с которыми не могла выдержать даже более мощная и значительно ранее начавшаяся золотая чеканка Пантикапея. В III же в., когда ряд городов Причерноморья начал чеканку статеров александровского типа в качестве торговой монеты, ольвийская городская казна, как это видно из декрета в честь Протогена, была слишком истощена , чтобы последовать такому примеру. Золото, однако, обращалось в Ольвии в конце IV и в III в. до н.э. в значительном количестве. Об этом помимо протогеновского декрета, свидетельствует надпись в честь Каллиника, содержащая постановление о награждении его 1000 золотых.

В декрете в честь Протогена указывается, что тот получил денежную сумму медными монетами из расчета 400 штук за золотой. Всего вероятнее, что они представляли собой особенно часто встречающиеся в ольвийских находках монеты с изображением на лицевой стороне головы рогатого речного бога, а на оборотной лука в горите и секиры. Прежние нумизматы колебались в наименовании изображенного на этих монетах божества, не решаясь сделать выбор между Гипанидом и Борисфеном. Однако, ввиду того, что наименование и самого города Борисфеном и его жителей борисфенидами засвидетельствовано достаточным количеством источников, эти колебания следует окончательно оставить, и называть эти монеты – «монеты с типом Борисфена», или короче «борисфены» (табл.XXXII рис. 14-22).

Внимательная классификация этих борисфенов обнаруживает, что свыше 80 вариантов их, отличающихся особым дифферентом в виде монограммы, буквы или нескольких букв в поле оборотной сторны, естественно складываются в объединяемые единством стиля лицевой стороны 12 групп. При расположении этих групп, в порядке вероятной стилистической последовательности выясняеся, что в пределах групп, охватывающих иногда до двух десятков вариантов, эти варианты объединяются не только общностью стиля, но и одинаковой манерой в нанесении дифферентов, техническими признаками и весом монет. Что касается дифферентов, то в более ранних (табл.XXXII рис. 14-16) группах преобладают отдельные буквы или монограммы, в более поздних начальные один или два слога имени. Вес в двух наиболее ранних группах нередко превышает 10 или даже 11 гр, в среднем давая цифру немногим более 10 гр; в средних (табл.XXXII рис. 17-21) группах он довольно устойчиво держится около нормы в 9,24 гр; напротив, в пяти позднейших группах он резко опускается до 6 и даже 5 гр.

Возводить начало чеканки таких монет ко второй половине IV в. до н.э. нет оснований. Монеты наиболее тяжелых первых групп в своей плоской фактуре лицевой стороны, с правильной легкой вдавленностью на оборотной, близко подходят к последним золотым статерам Пантикапея, чеканенным в самом конце IV в. до н.э. При такой датировке время издания протогеновского декрета совпадает с периодом обращения борисфенов.

С выпуском монет с буквами BSE прекращается принявшее в последний период чеканки борисфенов катастрофический характер падение веса медных монет, и на смену ему приходит известная устойчивость, позволяющая восстановить обращение мелкой медной монеты. Естественно будет предположить, что это упорядочение городского денежного обращения стало возможным благодаря возобновлению выпуска серебряных монет. Именно в силу сказанного, учитывая , что средний вес монет с головой Деметры (BSE) на 2 гр, по крайней мере, превышает минимальную цифру, до которой доходят наиболее легковесные варианты борисфенов сменяются в обращении первыми. Вероятная дата такой смены – последние два десятилетия III в. до н.э. Голова Деметры на лучших экземплярах монет этой группы восходит, может быть, в общем облике к голове Персефоны на сиракузских монетах времени Гикеты или монетах Пирра, но на монетах Ольвии облик этот дан в таких обобщенных и упрощенных чертах, что датировка их полустолетием позже не может встретить затруднений, тем более, что аналогии в трактовке носа, губ, прядей волос на шее встречаются в самых ранних афинских тетрадрахмах так называемого «нового стиля». Но есть и варианты той же группы, представляющие голову Деметры большего размера и в значительно более крупных чертах. Достаточно грубы по стилю и многие из младших номиналов с головами Артемиды и Афины. Это позволяет утверждать, что выпуск этих монет с головой Деметры был длителен, во всяком случае, продолжался более одного года.

Тем больший интерес приобретает истолкование букв BSE, поскольку они неизменно сопровождают все монеты этой серии независимо от их стиля и лишь на некоторых очень грубых экземплярах сменяются группами букв SBE и BES. Если два последних варианта надписи считать лишь случайными перестановками по небрежности и малограмотности резчика, то наиболее вероятной кажется догадка, что буквы представляют инициалы титула B(asileux), имени и отчества должностного лица, выпускавшего эту группу монет. Должность басилевса была в Ольвии, повидимому, пожизненной, и в связи с этим длительность выпуска монеты, порученному магистрату, получила бы объяснение. Кроме того, на одной монете, несомненно представляющей вариант младшего номинала той же серии, мы встречаем лишь буквы BA, т.е. повидимому, один только титул.