С образованием государства заметные сдвиги происходят в культурной жизни России. Местные культурные традиции постепенно уходят в прошлое, уступают место общерусским тенденциям. «Горизонт обозрения» явлений общественной жизни у деятелей культуры расширяется. Да и возможностей, денежных, политических и психологических, в рамках большого государства стало, естественно, больше. Еще более весомой звучно заявляют о себе мотивы патриотизма, национальной гордости. В то же время наряду с приобретениями имелись и потери - исчезло могучее дыхание творцов эпохи Куликовской битвы (А. Рублев и Ф. Грек, летописные своды и сказания о борьбе с Ордой), сказывается растущее и мертвящее влияние самодержавной тирании и крайностей крепостничества, опричного террора на культурную среду русского общества. В противоречиях, борениях развивается культура той эпохи.

Фольклор. Записей устно-поэтического народного творчества этого времени не сохранилось. Но о народных песнях, игрищах упоминают некоторые литературные сочинения, документы, например Стоглав, соборные послания и т. д.

События той славной эпохи получили отражение в сказках. Так, в "Сказке о Борме-Ярыжке" ее герой, простой русский человек, добывает для царя Ивана Грозного знаки царского достоинства в Вавилоне-граде. Сходный сюжет развивался в "Повести о Вавилонском царстве", но в ней речь идет о регалиях для византийского императора. Русская сказка переделывает этот сюжет, приспосабливает его "для себя", некоторые ее варианты связывают получение регалий царем со взятием Казани.

Другие сказки прославляют ум, сметливость выходцев из народа ("Умный мальчик-судья", "Огненный, змей", "Мудрая дева" и др.), некоторые сказки вошли в "Повесть о Петре и Февронии" (о крестьянской девушке, ставшей женой князя).

В пословицах и песнях, поговорках и загадках, словах и поучениях отразилась живая Народная речь, меткая и острая. Таковы, к примеру, пословицы, которые вписал царь Грозный в свое послание старцам Кирилло-Белозерского монастыря: "Жалует царь, да не жалует псарь", "дати волю царю, ино и псарю".

Во второй половине столетия большое число сказок идеализирует образ Ивана Грозного как борца с боярами, "крестьянского" царя, защитника бедняков, справедливого судьи и т. д. Расцветает жанр исторической песни. В них народ прославляет взятие Казани, особенно героев штурма - пушкарей, Ермака Тимофеевича. Ермак в глазах певцов, народа - идеальный герой-казак. В песне о Кострюке-Мастрюке простой русин, "насельщина-деревенщина", побеждает в единоборстве заезжего бахвала князя Кострюка, Образ последнего отразил реальные черты царского шурина, брата, его жены, князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасского. Царя народ, с одной стороны, воспевает за воинские подвиги, расправы с боярами; с другой - отмечает его жестокий нрав; в целом же поддерживает за защиту единой России - "Московского царства", "каменной Москвы" как "средины царства Российского".

Народ в своем творчестве гордится сильной Русью; его сыновья - крестьяне и ремесленники - Начинают осознавать себя не только безликими "людьми Божьими", но и реальными людьми с земными заботами, радостями и горестями.

Просвещение. Центрами грамотности и просвещения оставались, как и прежде, монастыри. В них же и в церквах, особенно при митрополичьем и епископских дворах, имелись библиотеки рукописных, позднее и печатных книг, подчас весьма значительные (например, в Соловецком, Троице-Сергиевом, Иосифо-Волоколамском, Кирилло-Белозерском,, Ростовском и других обителях, в новгородском Софийском соборе и т.д.).

"Мастера грамоты" появляются в городах и по деревням. У них учились дети и взрослые. Известные духовные деятели Зосима соловецкий и Длександр свирский обучались в обонежских деревнях, Антоний сийский –в деревне у Белого моря, Симеон, архиепископ новгородский - в родной подмосковной деревне и т.д. Учителями были монахи, дьяки.

На многих актах ставят свои подписи бояре и дворяне; в меньшей степени- крестьяне и посадские люди.

Учили сначала азбуку, потом - Часослов (молитвы, богослужебные тексты по часам церковной службы), письмо, Псалтирь (псалмы царя Давида). На этом учение обычно заканчивалось. Тем, кто побогаче, удавалось его продолжить - на очереди были "Апостол", Евангелие. Премудрость математическая сводилась к счету до тысячи и далее, сложению и вычитанию, реже проходили умножение и деление.

Тексты и цифирь учили наизусть и вслух, в общей школьной комнате, и оттого она заполнялась шумом и разноголосицей. За нерадение учитель, в соответствии с обычаем, мог и должен был "сокрушать ребра", "учащать раны" ученикам своим. Той же цели--внушению "книжной премудрости" – служила и "душеспасительная" розга. Но уже тогда с поощрением говорят и пишут о дидаскалах-учителях, которые "твоего для Сучения хотяша, дабы хитрбыл и разумен умом, и смыслен, а не грублий человек".

Но, очевидно, в реальной жизни встречалось, в зависимости от обстоятельств и "характера учителей, и то и другое. Недаром Домострой включает поучения, исключающие друг друга: "не ослабевай, бня младенца", "обучая детей, люби их и береги". В "Пчелах", сборниках нравоучительного содержания, можно встретить здравые мысли о воспитании детей и воспитателях: "Учитель нравом да покорит ученика, а не словом".

Появлялись руководства по грамматике – труды Максима Грека: "Начало грамоты греческой и русской", "Предисловие о буковице, рекше о азбуце", "Беседа о учении грамоте .", "Сказание грамотичным степенем" и т.д. Знающие люди высоко ** чтили грамматику, она, сказано в "Азбуковнике" конца XVI в., "основание и подошва всяким свободным хитростям".

В этом столетии появляется первое пособие по арифметике - "Книга, рекома по-гречески Арифметика, а по-немецки Алгоризма', а по-русски цыфирная счетная мудрость". По простой системе исчисления ("малое число") изучали единицы, десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч (тьмы), сотни тысяч (легионы), миллионы (леодры), по сложной системе ("число великое словенское")-миллионы (тоже.-тьмы), триллионы (тоже- легионы), триллионы триллионов (тоже-леодры, другое название-септиллионы), вороны (леодры леодров-число из 49 цифр). Изучаются в это время и дроби (известные еще в XI в.); числитель называли "верхним числом", знаменатель - "исподним числом".

При Иване IV, Федоре Ивановиче некоторых молодых людей посылали в Константинополь изучать греческий язык и грамматику. Ездили "паробки" с аналогичными целями и в европейские страны.

Некоторые знатные люди собирали у себя дома библиотеки рукописных книг. Большое собрание таких книг имел Царь Иван Грозный. Куда делась его библиотека, неизвестно. Может быть, она замурована в кремлевских подземельях. Или книги, в нее входившие, позднее разошлись по другим библиотекам, например митрополичьей, позднее - патриаршей, и иным.