В отождествлении друидической веры в переселение душ — метемпси­хоза — с пифагорейской доктриной Диодор был не одинок. Так, римский историк IV в. Аммиан Марцеллин ещё теснее связывал Пифагора с галльски­ми друидами, утверждая: «Среди них друиды, более возвышенные в своих концепциях, связанные товарищески­ми союзами, как устанавливает авто­ритет Пифагора, были облечены изы­сканиями относительно вещей таин­ственных и возвышенных и, презирая свойственное человеку, провозглаша­ли души бессмертными». Да и антич­ный автор Валерий Максим ещё в на­чале новой эры, в целом отзываясь до­вольно презрительно о верованиях галлов, также признавал их сходство с учением Пифагора: «Рассказывают, что они одалживают друг другу сум­мы, которые будут выплачены в дру­гом мире, настолько они убеждены, что души людей бессмертны. Я бы на­звал их безумными, если бы эти оде­тые в штаны варвары не верили в то же самое, во что верил грек Пифагор».

Но как могло учение Пифагора проникнуть в Галлию? На этот вопрос дали ответ уже сами античные авто­ры, сложив для этого целую легенду.

«Друиды у кельтов в высшей степени склоняются к пифагорейской филосо­фии, — писал александрийский исто­рик Ипполит, — при том, что виновни­ком такого образа мыслей у них явил­ся Замолксис, раб Пифагора, фракиец по рождению, который после смерти Пифагора, придя туда, стал основате­лем у них такой философии». Намёк на это содержится и у «отца истории» — древнегреческого учёного Геродота.

Но в чём же сходство и в чём раз­личие учения друидов о бессмертии души и пифагорейской доктрины о метемпсихозе? Сходство в главном — друиды верили в то, что душа не по­гибает вместе со смертью тела, а мо­жет пережить несколько последую­щих перерождений. Так по крайней мере следует из античных и отчасти средневековых ирландских свиде­тельств. Однако практически нигде применительно к кельтской традиции не говорится о том, что цепь последо­вательных существований была сред­ством религиозного или этического очищения; нигде не упоминается о моральном воздаянии и об оконча­тельном высвобождении души как о высшей цели её перерождений, что было чрезвычайно важно и для Пифа­гора, и для древних индийцев.

Обращает на себя внимание и другое. Вера в переселение душ не предполагает наличия развитых пред­ставлений о загробном мире, тогда как у кельтов они, безусловно, суще­ствовали. «Похороны у галлов сравни­тельно с их образом жизни велико­лепны и связаны с большими расхо­дами. Всё, что, по их мнению, было мило покойнику при жизни, они бро­сают в огонь, даже и животных; и ещё незадолго до нашего времени по со­блюдении всех похоронных обрядов сжигались вместе с покойником его рабы и клиенты, если он их действи­тельно любил», — писал Юлий Цезарь о погребальном обряде у галлов. Дио­дор Сицилийский отмечал, что во время похорон родственников галлы имели обыкновение бросать в огонь таблички с надписями — письмами умершим ранее — и верили, что пись­ма эти будут переданы и прочитаны. Таким образом, можно заклю­чить, что друиды не перенимали и не проповедовали учения Пифагора во всём его объёме, а легенда о Замолксисе — лишь вымысел. Отме­чаемая античными авторами вера в переселение душ не со­стояла в представлении о том, что жизнь души после физи­ческой смерти одного тела продолжается в другом теле (человека или животного). Друиды полагали скорее, что душа, пережив земное бытие, оказывается в дру­гом, лучшем мире, где-то на дальних островах, в недрах холмов или на дне озера.

Кроме упоминаний у ан­тичных авторов примеры кельт­ского «метемпсихоза» содержатся в отдельных поздних островных текстах. Так, в «Книге захватов Ирлан­дии», повествующей об истории заселе­ния острова, говорится, что свидетелем всех описываемых событий был некий Туан Мак Кайрелл, который прожил 12 веков в разных обличьях (кабана, лосо­ся, быка, птицы и др.) и таким образом смог увидеть смену племён, заселявших Ирландию, и рассказать об этом. Сход­ным образом говорил о себе и валлий­ский бард VI в. Талиесин в поэме «Кат Годцеу» («Битва деревьев»):

И снова преображённый,

Был я голубым лососем,

Был я собакой, оленем,

Косулей на склонах горных;

Был я бревном и лопатой,

Сверлом в прокопчённой кузне,

И целых полтора года

Был я петухом рябым,

Охотно топтавшим кур.

Но говорится ли здесь о переселении души? Скорее всего упомянутые про-

изведения свидетельствуют о вере в способность души и тела одновре­менно менять свой облик, превраща­ясь в другое существо (как правило — в животное) и тем самым продлевая своё земное бытие. В то же время кельтская вера в переселение душ находит свои параллели в представ­лениях о вторичных инкарнациях (воплощениях) души умершего в жи­вотном или другом человеке, обыч­но — ребёнке, родившемся в этой се­мье. Подобные верования широко распространены среди народов Аф­рики и Австралии.

Таким образом, собственно ре­лигиозная доктрина галльских друи­дов не содержит черт особенной ис­ключительности и находит параллели в языческих верованиях других наро­дов. То же можно сказать и о богах, которых прославляли друиды и кото­рым галлы возводили памятники, бла­годаря чему можно узнать их имена и представить себе их облик.

Литература.

1. Льюис Г., Педерсен Х., Краткая сравнительная грамматика кельтских языков, пер. с англ., М., 1954;

2. Филин Я., Кельтская цивилизация и ее наследие, пер. с чеш., Прага 1961;

3. Moreau J., Die Welt der Kelten, [2 Aufl.], Stuttg., 1958;

4. Pedersen Н., Vergleichende Grammatik der keltischen Sprachen, Bd 1—2, Gott., 1909—13: Thurneysen R., A grammar of old Irish, Dublin, 1946.

5. Powel T. G. E., The Celts, revised ed., N. Y., 1960;