Уже религиозные картины, исполненные по академическим программам («Иов и его друзья», 1869; «Воскрешение дочери Иаира», 1871; обе — Русский музей) являют удивительный дар художественно-психологической концентрации, умение подчинить все компоненты образа — уроки старых мастеров, рисунок, цвет, композицию — общей драматической задаче. «Бурлаки на Волге» (1870-73, там же) тоже пишутся как академический заказ. Но Репин создает на базе многочисленных натурных этюдов — в основном написанных во время путешествия по Волге с художником Ф. А. Васильевым в 1870 году — картину, которая, сразу сделав молодого мастера знаменитостью, производит сенсацию. Зрителей впечатляет и яркая выразительность натуры — народных типов — и ощущение грозной силы социального протеста, назревающей в этих нищих изгоях. Весь красочный и композиционный строй картины выражает уже не только величие Волги и ее тружеников, но саму политическую атмосферу общества, его чаяния и тревоги.

Кисть Репина с беспрецедентной энергией воплощает Человека в истории, реально показывая, как эта история делается, слагаясь из человеческих чувств и мыслей. «Я человек 60-х годов, . для меня еще не умерли идеалы Гоголя, Белинского, Тургенева, Толстого и др. идеалистов», — свидетельствует сам мастер (в письме Н. И. Мурашко, 1880); и добавляет: «окружающая жизнь меня слишком волнует, не дает покоя, сама просится на холст; действительность слишком возмутительна, чтобы со спокойной совестью вышивать узоры». Однако он остается и блестящим мастером формы, этих самых «узоров», чутко воспринимая веяния и импрессионизма, и символизма. Всю жизнь он задорно вмешивается в эстетические споры, принимая то сторону В. В. Стасова, то «Мира искусства», но в итоге оставаясь самим собой, всегда беспартийным и в то же время всегда политически пристрастным творцом.

Главная картина парижского периода («Садко в подводном царстве», 1876, там же) стала шагом назад, явившись переусложненной аллегорией позднеромантического салонного плана. Но художник стремится закрепить успех «Бурлаков» в драматических или стихийно-праздничных сценах народной жизни — таких, как «Проводы новобранца» (1879, там же) и «Вечорницi» (1881, Третьяковская галерея).

«Крестный ход в Курской губернии»

Итогом этих поисков стал новый шедевр — «Крестный ход в Курской губернии» (1880-83, там же). «Вся Русь» как бы сведена тут воедино в многолюдной церковной процессии; при этом удивительная характерность типов, натурная правда пейзажа не утверждают, а развенчивают привычные историко-бытовые стереотипы: вместо благостной «соборности» мы видим массовую инерцию толпы, которая, двигаясь по иссохшему, выжженному солнцем оврагу, среди мертвых вырубок, в буквальном смысле прет в «никуда», в некий незримый, но явственно ощутимый тупик.

Тема революции

Растущий социальный разлад, волна антимонархического террора, жертвой которого стал император Александр II, заставляют художника все чаще задумываться над темой революции. В картинах «Отказ от исповеди» (1879-85), «Не ждали» (1884), «Арест пропагандиста», 1880-92; все — Третьяковская галерея) тема эта воплощена с невиданной масштабностью и смелостью. В центре образов — борец с самодержавием, героически непреклонный, но в то же время трагически отчужденный от окружающей его человеческой среды. Этот круг одинокого фанатизма экспрессивно очерчен светотеневыми контрастами и (в особенности в «Не ждали») — психологической пластикой персонажей и «говорящих» деталей. Лучше, чем кто-либо из его художников-современников показав взрывоопасную изнанку империи, Репин красочно живописует и ее парадный фасад («Прием волостных старшин Александром III», 1885, там же; несколько портретов Николая II, 1890-е гг).

Исторические мотивы

Осовременивая мотивы отечественной истории, мастер превращает картины в мощные сгустки чувств и эмоций — гнева и ненависти старого к новому («Царевна Софья через год после заключения ее в Новодевичьем монастыре», 1879, там же), насилия и страха («Иван Грозный и сын его Иван», 1885, там же ), сокрушительного, победного веселья («Запорожцы пишут письмо турецкому султану», 1878-91, Русский музей). Сцена убийства Иваном Грозным своего сына — настоящая «картина-триллер», говоря современным языком, — производит шоковое воздействие на публику, ассоциируясь с революционным и контрреволюционным насилием 1880-х гг.

Серов

Начало творчества

«Девочка с персиками»

Первые значительные произведения Серова («Девочка с персиками», 1887; «Девушка, освещенная солнцем», 1888; обе — Третьяковская галерея) явились новым этапом истории русского искусства. Он добился поставленной цели — чувства «свежести, той особенной свежести, которую всегда чувствуешь в натуре и не видишь в картинах» (как он позднее рассказывал И. Э. Грабарю), воплотив в этих образах юности, света, радости принципы импрессионизма, — причем с беспрецедентной для национальной традиции последовательностью и полнотой.

«Девушка, освещенная солнцем»

Серов быстро выдвинулся в ряд лучших портретистов России, проницательно заостряя самые характерные черты модели и добиваясь предельной живости световоздушной и цветовой среды. Таковы «А. Мазини» (1890), «К. А. Коровин» (1891), «Ф. Таманьо» (1891), «Н. С. Лесков» (1894; все — там же) — люди искусства, чей творческий пыл как бы вступает в увлеченный, страстный диалог со свободным размахом серовской кисти. Свобода самовыражения, неразличимо сливаясь с правдой образа, достигает особой непринужденности в женских и детских портретах («Н. Я. Дервиз с ребенком», 1888-89; «Мика Морозов», 1901; оба — Третьяковская галерея).

«К. А. Коровин»

«Деревенские» картины

Особую главу составляют произведения «деревенского Серова» — этюды и картины с сельским пейзажем и жанром («Заросший пруд. Домотканово», 1888; «Октябрь. Домотканово», 1895; обе — там же; «Зимой», 1898, Русский музей; «В деревне. Баба с лошадью», 1898; «Стригуны на водопое. Домотканово», 1904; обе — Третьяковская галерея). Тончайшее мастерство, растущее с годами, органически сочетается тут с простотой мотива, тоже возрастающей, так что в итоге скромные, серенькие будни природы и человека оказываются воплощением Искусства как такового, причем самой чистой пробы. Многие лучшие сельские картины-этюды Серова выполнены акварелью, гуашью, пастелью.

От живописи мастер естественно и легко обращается к снайперски меткому в постижении натуры рисунку как самостоятельному виду творчества. Эта самоценность рисунка в искусстве Серова особенно четко наметилась с 1895, когда он, получив заказ на иллюстрирование басен И. А. Крылова, начинает работать в зоопарке, создавая замечательные зарисовки животных.

Левитан

«Пейзаж настроения»

Жил преимущественно в Москве. Работал также в Останкине (1880-83), в различных местах Московской и Тверской губерний; в Крыму (1886, 1899), на Волге (1887-90), в Италии, Франции, Швейцарии и Финляндии (1890-е гг.). Художник преодолел условности классицистско-романтического пейзажа, отчасти сохранившиеся и у передвижников. Левитановский «пейзаж настроения», при всей его удивительной натурной достоверности (мастер обычно бережно сохранял исходный мотив, лишь внося в него отдельные коррективы), обрел беспрецедентную психологическую насыщенность, выражая жизнь человеческой души, что вглядывается в природу как средоточие неизъяснимых тайн бытия, которые здесь видны, но невыразимы словами. Важную роль в творчестве художника играют музыкальные, поэтические, философские ассоциации (любимым его учением был пессимизм А. Шопенгауэра), а также его собственная личность — чувственная, влюбчивая, в то же время склонная к приступам черной меланхолии, остро переживающая и собственное нездоровье (он страдал врожденным пороком сердца), и весь драматизм положения евреев в царской России. Поэтому, восприняв новации импрессионизма, он никогда не отдавался чистой, радостной игре света и цвета, пребывая в кругу своих образов, овеянных мировой тоской.