А.П. Чехов родился в 1860 году. Эпоха 80-х годов 19 века – эпоха общественной подавленности и разочарования – наложила неизгладимую печать на всё творчество Чехова. Всякая инициатива, всякая живая мысль были подавлены и не находили решительно никакого выхода. Уже никого не воодушевляли народнические идеалы. «Народничество было, прежде всего, настроением, жалостью к мужику». Лозунг «В народ…» ко времени активного творчества Чехова уже потерял свою актуальность. Обманувшись в своих силах и надорвавшись, русская интеллигенция опять осталась у разбитого корыта.

Одновременно с этим появилось, с одной стороны, – толстовство, а, с другой, – теория маленьких дел. Толстовство самую культуру вкорне признало безнравственной, звало всех, без исключения, к первобытному земледельческому состоянию, к чистоте. Главный путь – личное самосовершенствование.

Другое течение – проповедование малых дел, борьба с косностью живых людей. В это грустное время появились первые рассказы А.П. Чехова, в которых было столько неподдельного юмора и молодого веселья, что они явились резким диссонансом с общим мрачным, беспросветным настоящим в литературе того времени.

В начале Антон Павлович, как и Гоголь, творил под наплывом смешных образов, которые громоздились в его воображении. Он не ставил себе определённых целей, а просто чутьём художника схватывал какую-нибудь уродливую черту в человеке и воспроизводил это в живые картинки. Эти произведения оказываются органически связанными с более поздними произведениями Чехова, в которых и в помину нет веселья.

Здесь не видно никакого просвета; все кругом серо, уныло и однообразно. Пошлость, обыденность, ничтожество царят повсюду. Человеческая личность была совершенно уничтожена, стёрта; «не было никакого просвета в жизни; культурный человек был исключением, самодовольная тупость и мыслеболезнь – правило». В этот период нельзя найти в его произведениях ни одного идеала, ни одного огонька, который бы освещал жизнь и самому автору, и его героям; в них царствовала мгла, не согретая ни одной надеждой, ни одной заветной мечтой. В 80-х годах Чехов искал спасения от своего пессимизма в толстовщине (позже, к 1894г Чехов, не найдя с помощью толстовщины выхода из пессимизма, резко осудил это течение, поверил в идеи прогресса).

1888 год был переломный. Он засвидетельствовал напряженные размышления Чехова над тем, как продолжать. Обращение в это время к большому жанру, несомненно, продиктовано стремлением отыскать новые формы, выйдя за пределы новеллистического опыта. Чехов работает над романом; пишет повесть «Степь», и в повести этой появляются действительно новые, доселе у него не встречавшиеся принципы строения повествования. Это эксперимент, поиск новых стилистических путей.

В этой повести все – природа, степь, люди изображаются через восприятие героя, мальчика Егорушки. «Все события рассматривает и наблюдает ребенок, они объединяются его подходом, пониманием, его к ним отношением» – утверждали исследователи в 20-е годы. То же писали и позже: « Автор показал степь и ее людей глазами героя»

Начинается повесть с обширного вступления. « Из М. уездного города С-ой губернии ранним июльским утром выехала и с грохотом покатила по почтовому тракту безрессорная, ошарпанная бричка». В бричке сидели два М-ских обывателя, кучер Дениска и мальчик лет девяти с тёмными от загара и мокрым от слез лицом. Вся родословная девятилетнего Егорушки дана вкратце: «его мамаша … вдова секретаря и родная сестра Кузьмичова, любившая образованных людей и благородное общество.… За оградой (кладбища)… день и ночь спали Егорушкины отец и бабушка».

Главный пассажир брички Кузьмичов – дядя Егорушки, «больше похожий на чиновника, чем на купца». С ним Чехов сопоставляет простодушного спутника, священника отца Христофора.

В повествование включается восприятие Егорушки, а также повествователя – наблюдателя, который «едет» не только вместе с ним, но видит и чувствует не только то, что видит и чувствует герой.

Внешность и некоторые черты характера героев изображаются так, как видит их Егорушка. « О. Христофор снял, рясу пояс и кафтан, и Егорушка, взглянув на него, замер от удивления. Он никак не предполагал, что священники носят брюки.… Глядя на него, Егорушка нашел, что в этом неподобающем его сану костюме он, со своими длинными волосами и бородой, очень похож на Робинзона Крузо». «Вдруг совсем неожиданно, на полвершка от своих глаз Егорушка увидел черные, бархатные брови, большие карие глаза и выхоленные щеки с ямочками, от которых, как лучи солнца, по всему лицу разлилась великолепная улыбка. Чем-то великолепно запахло».

Однако когда нужно дать более развернутую характеристику героев, то делается это от лица автора. «Лицо дяди выражало деловую сухость. Фанатик своего дела».

«Благодеяния» Кузьмичова недешево обходятся тем, на кого они распространяются. Он попрекает малолетнего Егорушку: «Привязался ты ко мне, как репейник, и ну тебя совсем к богу! Вам ученье да благородство, а мне одна мука с вами».

Отец же Христофор, человек мягкий, легкомысленный и смешливый, во всю свою жизнь не знал ни одного такого дела, которое, как удав, могло бы схватить его душу. Во всех многочисленных делах, за которые он брался на своем веку, его прельщало не столько само дело, сколько суета и общение с людьми, присущие всякому предприятию. Так в настоящей поездке его интересовали не столько шерсть, Варламов и цены, сколько длинный путь, дорожные разговоры, спанье под бричкой, еда не вовремя.

У дяди же Кузьмичова « рядом с деловой сухостью всегда были на лице забота и страх, что он не найдет Варламова, опоздает, пропустит хорошую цену».

Варламов в повести предстает хозяином жизни. Это вездесущий и неуловимый человек. Его имя возникает на всем пути. “Вся жизнь у него в деньгах и наживе” –презрительно говорят о нем. ”Этот человек сам создавал цены,никого не искал и ни от кого не зависел; как ни заурядна была его наружность, но во всем,даже в манере держать нагайку, чувствовалось сознание силы и привычной власти над степью”…

До приезда на постоялый двор Мойсея Мойсеича Егорушка никогда не видел Варламова, но очень часто слышал о нем и нередко рисовал его в своем воображении. Ему известно было, что Варламов имеет несколько десятков тысяч десятин земли,”около сотни тысяч овец и много денег” и что он , словно коршун, кружится в этих местах.На постоялом дворе Егорушка слышит рассказ хозяина о том, как Варламов ударил его кнутом, а вскоре и сам видит , как Варламов замахивается нагайкой на растеряху вестового.

Однако все происходящее ( и рассказ Соломона – брата Мойсея Мойсеича – о Варламове, и появление графини Драницкой ) воспринимается Егорушкой наивно и смутно.Но иногда в его впечатлениях видно и вполне взрослое понимание жизни. Так, когда он видит, как бабы вяжут снопы, как зной жжет и душит их, он понимает, сколь тяжела страдная пора

Монотонные с виду Егорушкины скитания по степи – это первое серьезное плавание мальчика “ по морю житейскому”.