Союзом кровного родства

Разумный гений человека

С творящей силой естества .

Скажи заветное он слово —

И миром новым естество

Всегда откликнуться готово

На голос родственный его.

Утонченный психологизм, пронизывающий творчество Тютчева как более или менее категория отвлеченная, приобретает конкретно-житейский характер в так назы­ваемом денисьевском цикле поэта. Тютчеву было 47 лет, когда его любовь вызвала ответное и значительно бо­лее сильное чувство со стороны молодой девушки Елены Александровны Денисьевой:

Не раз ты слышала признаньем

«Не стою я любви твоей»,

Пускай мое она созданье,—

Но как я беден перед ней .

Поэт-мыслитель всю жизнь — от ранней юности до последних дней болезненной старости—чрезвычайна интенсивно жил сердцем. Он любил и был любим, но считал любовь чувством изначально-губительным, «поединком роковым». Потому-то печалился он о судьбе одной из своих дочерей, «кому я, быть может, передал по наследству это ужасное свойство, не имеющее названия, нарушающее всякое равновесие в жизни, эту жаж­ду любви .».

Полюбив страстно и безоглядно, Денисьева всецело отдалась своему чувству, восстановив против себя об­щественное мнение. Ей была уготована «жизнь отре­ченья, жизнь страданья»:

Таков уж свет: он там бесчеловечней,

Где человечно-искренней вина.

Не только «свет» отвернулся от Елены Александ­ровны, но и родной отец отрекся от нее. Главной же мукой было то, что любимый, ради которого все было принесено в жертву, не принадлежал ей полностью: Тютчев не только нс порывал со своей семьей, но и продолжал по-своему любить жену, во всяком случае, дорожить ею. Весь цикл стихов, посвященных Деиисьевой, проникнут тяжелым чувством вины, насыщен ро­ковыми предчувствиями. В этих стихах нет ни пылко­сти, ни страсти, только нежность, жалость, преклонение перед силой и цельностью ее чувства, сознание собст­венной недостойности, возмущение «бессмертной пошло­стью людской». Эта «последняя любовь» Тютчева дли­лась 14 лет, до самой смерти Денисьевой, сошедшей в могилу в возрасте 38 лет от чахотки, течение которой обострили и ускорили душевные страдания.

О, как убийственно мы любим!,

Как в буйной слепоте своей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!

Тютчев очень тяжело переживал утрату:

Жизнь, как подстреленная птица,

Подняться хочет — и не может .

Я. П. Полонскому, другу и сослуживцу, Тютчев писал: «Друг мой, теперь все испробовано—ничто не по­могло, ничто не утешило,— не живется — не живется — не живется .» В стихах «денисьевского цикла» особенно часты характерные тютчевские строки, начинающиеся горьким восклицанием «О!», определяющим интонацию отчаяния всего стихотворения. Столько страдания и му­ки в стихах, посвященных памяти Елены Александров­ны, что невольно в сознании возникает народное поня­тие убивается . Да, Тютчев именно убивается по Денисьевой:

По ней, по ней, судьбы не одолевшей,

Но и себя не давшей победить,

По ней, по ней, так до конца умевшей

Страдать, молиться, верить и любить.

Он пережил ее на девять лет. В эти последние годы Тютчев едва успевает оправляться от потерь близких ему людей: мать, брат, четверо детей .

Дни сочтены, утрат не перечесть,

Живая жизнь давно уж позади,

Передового нет, и я, как есть,

На роковой стою очереди.

Его черед пришел 15 июля 1873 года . Но остались стихи Тютчева, которые сам он так мало ценил, так не­брежно хранил, полагая:

В наш век стихи живут два-три мгновенья.

Родились утром, к вечеру умрут.

О чем же хлопотать? Рука забвенья

Как раз свершит свой корректурный труд.

Однако тирания времени, которую так остро ощущал поэт, оказалась не властна над его творчеством. Конеч­но, совершенство формы и значительность содержания поэзии Тютчева требуют от читателя определенной культуры, просвещенности. В свое время в статье о Тютчеве А. Фет писал: «Тем больше чести народу, к которому поэт обращается с такими высокими требо­ваниями. Теперь за нами очередь оправдать его тайные надежды».

ЛИТЕРАТУРА

1.Ф.И.Тютчев. Избранная лирика.-М.,1986

2.А.Григорьев.Эстетика и критика.-М.,1980

3.А.А.Фет.Сочинения.-М.,1982